Вехи

объяснениями, – результат получается один и тот же. Настоящей, истинной связи между

родителями   и  детьми   не   устанавливается,   и   даже   очень   часто   наблюдается   более   или

менее скрытая враждебность: Душа ребенка развивается «от противного», отталкиваясь от

души   своих   родителей.   Русская   интеллигенция   бессильна   создать   свою   семейную

традицию, она не в состоянии построить свою семью.

Жалобы на отсутствие «Идейной преемственности» сделались у нас общим местом

именно в устах радикальных публицистов. Шелгунов и публицисты  «Дела» дулись на

«семидесятников»,   пренебрегавших   заветами   «шестидесятников».   Н.   К.   Михайловский

немало горьких слов насказал по адресу восьмидесятников и последующих поколений,

«отказавшихся от наследства отцов своих». Но и этим отказавшимся от наследства детям

в свою очередь пришлось негодовать на своих детей, не желающих признавать идейной

преемственности.

В этих горьких жалобах радикальные публицисты никогда не могли добраться до

корня,   до   семьи,   отсутствия   семейных   традиций,   отсутствия   у   нашей   интеллигентной

семьи   всякой   воспитательной   силы.   Н.   К.   Михайловский,   следуя   обычному   шаблону,

объяснял   разрыв   между   отцами   и   детьми   главным   образом   правительственными

репрессиями,   делающими   недоступной   для   детей   работу   предшествующих   поколений.

Надо ли говорить, насколько поверхностно такое объяснение.

В   опубликованной   недавно   пр<иват>-доц<ентом>   М.   А.   Членовым   «Половой

переписи московского студенчества» имеется несколько любопытных данных о семейных

отношениях  нашего  студенчества.  Большинство опрошенных  студентов  принадлежат  к

интеллигентным   семьям   (у   60   процент<ов>   отцы   получили   образование   не   ниже

среднего).

При опросе по меньшей мере половина студентов удостоверили отсутствие всякой

духовной связи с семьей.

Но   при   ближайшем   рассмотрении   оказывается,   что   и   у   тех   студентов,   которые

признали наличность близости с родителями, она ни в чем серьезном не выражается,

Например,   на   вопрос,   имела   ли   семья   влияние   на   выработку   этических   идеалов,

эстетических вкусов, товарищества и т.д., из 2150 опрошенных ответ дали только 1706

студентов. Из них 56% отвергли влияние семьи и только 44% признали его наличность.

Из 1794 студентов, ответивших на вопрос – имела ли семья влияние на выработку

определенного мировоззрения, 58% дали ответ отрицательный и 42% – положительный.

На вопрос, имела ли семья влияние на сознательный выбор факультета, ответили

2061   студент.   Только   16%   ответивших   указали,   что   такое   влияние   было,   а   84%   его

отрицали.   Две   трети   студентов   отвергли   влияние   семьи   на   выработку   уважения   к

женщине.

Три четверти ответивших студентов указали, что семья совершенно не руководила

их чтением. А из той четверти, которая признала наличность такого руководства, 73%

отметили, что она наблюдалась лишь в детском возрасте, и только у остальной горсти (у

172 студентов из 2094) семья руководила чтением и в юношеском возрасте. У русской

интеллигенции – семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают,

в   крепких   семейных   традициях   не   почерпают   той   огромной   силы,   которая

выковывает,   например,   идейных   вождей   английского   народа.   Переберите   в   памяти

наиболее   известных   наших   прогрессивных   общественных,   литературных   и   научных

деятелей,  особенно  из  разночинцев,  и поставьте  вопрос, много ли среди  них найдется

таких,   которые   бы   создали   крепкие   прогрессивными   традициями   семьи,   где   бы   дети

продолжали дело отцов своих. Мне кажется, что на этот вопрос возможен лишь один

ответ: таких семей, за редчайшими разве исключениями (которых я припомнить не могу),

нет.  Я не принадлежу  к  поклонникам  ни  славянофилов, ни  русского  дворянства,  роль

которого   кончена   и   которое   обречено   на   быструю   гибель,   но   нельзя   же   скрыть,   что

крепкие идейные семьи (например, Аксаковы, Хомяковы, Самарины) в России были пока

только   среди   славянофильского   дворянства.   Там,   очевидно,   были   традиции,   было   то

единственное,   что   воспитывает,   существовали   положительные   ценности,   тогда   как   в

прогрессивных   семьях   этого   не   было   и   дети   талантливейших   наших   прогрессивных

писателей, сатириков, публицистов начинали с того, что отвертывались от своих отцов.

Наша   семья,   и   не   только   консервативная,   но   и   передовая,   семья   рационалистов,

поражает не одним своим бесплодием, неумением дать нации культурных вождей. Есть за

ней грех куда более крупный. Она неспособна сохранить даже просто физические силы

детей, предохранить их от раннего растления, при котором нечего и думать о каком-либо

прогрессе, радикальном переустройстве общества и прочих высоких материях.

Огромное большинство наших детей вступает в университет уже растленными. Кто

из   нас   не   знает,   что   в   старших   классах   гимназий   уже   редко   найдешь   мальчика,   не