человеколюбия, а не деятельного правосознания. Конечно, может быть, по отношению к
уголовному суду политическая точка зрения при наших общественных условиях была
неизбежна. Здесь борьба за право необходимо превращалась в борьбу за тот или иной
политический идеал.
Но поразительно равнодушие нашего общества к гражданскому суду. Широкие слои
общества совсем не интересуются его организацией и деятельностью. Наша общая пресса
никогда не занимается его значением для развития нашего права, она не сообщает
сведений о наиболее важных, с правовой точки зрения, решениях его и если упоминает о
нем, то только из-за сенсационных процессов. Между тем, если бы наша интеллигенция
контролировала и регулировала наш гражданский суд, который поставлен в сравнительно
независимое положение, то он мог бы оказать громадное влияние на упрочение и развитие
нашего правопорядка. Когда говорят о неустойчивости у нас гражданского правопорядка,
то обыкновенно указывают на дефектность нашего материального права. Действительно,
наш свод законов гражданских архаичен, кодекса торгового права у нас совсем нет, и
некоторые другие области гражданского оборота почти не регулированы точными
нормами писаного права. Но тем большее значение должен был бы иметь у нас
гражданский суд. У народов с развитым правосознанием, как, например, у римлян и
англичан, при тех же условиях развивалась стройная система неписаного права, а у нас
гражданский правопорядок остается все в том же неустойчивом положении. Конечно, и у
нас есть право, созданное судебными решениями; без этого мы не могли бы существовать,
и это вытекает уже из факта известного постоянства в деятельности судов. Но ни в одной
стране практика верховного кассационного суда не является такой неустойчивой и
противоречивой, как у нас; ни один кассационный суд не отменяет так часто своих
собственных решений, кик наш сенат. В последнее время и на решения Гражданского
Кассационного Департамента Сената сильно влияли мотивы, совершенно чуждые праву;
вспомним хотя бы резкую перемену фронта с 1907 г. по отношению к 683 ст. нашего
свода законов гражданских, регулирующей вопрос о вознаграждении лиц, потерпевших
при эксплуатации железных дорог. Но несомненно, что в непостоянстве нашего
верховного кассационного суда виновато в значительной мере и наше общество,
равнодушное к прочности и разумности господствующего среди него гражданского
правопорядка. Даже наши теоретики юристы мало этим интересуются, и потому наша
сенатская кассационная практика почти совсем не разработана. У нас нет даже
специальных органов печати для выполнения этих задач; так, единственная ваша
еженедельная газета «Право», посвященная отстаиванию и разработке формального права,
существует только десять лет.
Невнимание нашего общества к гражданскому правопорядку тем поразительнее, что
им затрагиваются самые насущные и жизненные интересы его. Это вопросы
повседневные и будничные; от решения их зависит упорядочение нашей общественной,
семейной и материальной жизни.
Каково правосознание нашего общества, таков и наш суд. Только из первых
составов наших реформированных судов можно назвать единичные имена лиц, оказавших
благотворное влияние на наше общественное правосознание; в последние же два
десятилетия из наших судов не выдвинулся ни один судья, который приобрел бы
всеобщую известность и симпатии в русском обществе; о коллегиях судей, конечно,
нечего и говорить. «Судья» не есть у нас почетное звание, свидетельствующее о
беспристрастии, бескорыстии, высоком служении только интересам права, как это бывает
у других народов. У нас не существует нелицеприятного уголовного суда; даже более,
наш уголовный суд превратился в какое то орудие мести. Тут, конечно, политические
причины играют наиболее решающую роль. Но и наш гражданский суд стоит далеко не на
высоте своих задач. Невежество, небрежность некоторых судей прямо поразительны,
большинство же относится к своему делу, требующему неустанной работы мысли, без
всякого интереса, без вдумчивости, без сознания важности и ответственности своего
положения. Люди, хорошо знающие наш суд, уверяют, что сколько нибудь сложные и
запутанные юридические дела решаются не на основании права, а в силу той или иной
случайности. В лучшем случае талантливый и работящий поверенный выдвигает при
разборе дела те или другие детали, свидетельствующие в пользу его доверителей. Однако
часто решающим элементом является даже не видимость права или кажущееся право, а
совсем посторонние соображения. В широких слоях русского общества отсутствует и
истинное понимание значения суда и уважение к нему; это особенно сказывается на двух