Вэкфильдский священник

— Ни то, ни другое, возразилъ мистеръ Дженкинсонъ:- разсказы, въ которыхъ рчь идетъ все о плутняхъ, да о людскихъ порокахъ, только развиваютъ нашу подозрительность и тмъ препятствуютъ истинному развитію духа. Путешественникъ, съ недовріемъ относящійся по всякому встрчному и спшащій поворотить оглобли каждый разъ, какъ ему покажется, что у прохожаго разбойничье лицо, ни за что не додетъ во-время до мста своего назначенія. Судя по личному моему опыту, я склоненъ думать, что такъ называемые «доки» въ сущности глупйшій народъ. Меня съ дтства считали пронырой, мн было семь лтъ отъ роду, когда я слыхалъ, какъ дамы величали меня «ни дать, ни взять взрослымъ человкомъ»; четырнадцати лтъ я ужъ многое испыталъ въ жизни, носилъ шляпу на бекрень и ухаживалъ за женщинами; а когда мн минуло двадцать лтъ и я былъ еще совсмъ честнымъ малымъ, меня считали такимъ хитрецомъ, что никто мн не врилъ. Поневол пришлось постоять за себя, и я занялся шулерствомъ; съ тхъ поръ въ голов моей вчно кипятъ планы разныхъ плутней, а сердце замираетъ со страху, какъ бы меня не поймали. Я все наснхался надъ простотой вашего честнаго сосда Флемборо и такъ или иначе, хоть разъ въ годъ, непремнно его надувалъ; и вотъ, этотъ милый человкъ, ничего не подозрвая, жилъ себ да поживалъ и добра наживалъ; а я сколько ни хитрилъ, на какія штуки ни подымался, все оставался бднякомъ, и при этомъ не могъ утшать себя мыслью, что, по крайней мр, честенъ. Однако, закончилъ онъ, — потрудитесь-ка разсказать мн, какъ и за что вы сюда попали? Хоть я самъ и не съумлъ избжать тюрьмы, но друзей моихъ, быть можетъ, съумю выпутать.

Я исполнилъ его желаніе и разсказалъ ему послдовательно обо всхъ обстоятельствахъ и безразсудствахъ, повергшихъ меня въ настоящее мое печальное положеніе, а также и о томъ, какъ совершенно я лишенъ всякой возможности возвратить себ утраченную свободу.

Выслушавъ мою исторію и подумавъ нсколько минутъ, онъ ударилъ себя по лбу, какъ будто напалъ на хорошую мысль, и ушелъ, сказавъ, что попробуетъ сдлать все возможное.

XXVII. Продолженіе предыдущей главы

На другое утро я сообщилъ жен и дтямъ свой планъ исправленія преступниковъ; но они не одобрили моихъ намреній, говоря, что они неисполнимы и даже совсмъ некстати, потому что никого я не исправлю, но зато могу скомпрометировать свой священный санъ.

— Извините меня, возразилъ я:- они хоть и гршные, но все же люди; а этого вполн достаточно, чтобы пробудить мои симпатіи. Всякій добрый совтъ, хотя бы отвергнутый ближними, обогащаетъ того, кто подалъ его; и если я моими наставленіями не исправлю ихъ, то самому себ наврное принесу пользу. Милые мои, еслибъ вс эти жалкія созданія были принцами, тысячи людей сбжались бы предложить имъ совты и утшенія; а я полагаю, что души людей, запрятанныхъ въ тюрьму, такъ же драгоцнны, какъ и души внценосцевъ. Да, мои безцнные, если возможно ихъ исправить, то надо попытаться. Можетъ быть, не вс отнесутся ко мн съ пренебреженіемъ; можетъ быть, удастся мн хоть одного вытащить изъ бездны, и это будетъ уже великое пріобртеніе; потому что есть ли на свт что дороже души человческой?

Сказавъ это, я разстался съ ними и пошелъ въ общую залу, гд заключенные ожидали меня и очень веселились, собираясь каждый по-своему подразнить «доктора» и устроить какую нибудь каверзу. Такъ, напримръ, въ ту минуту, какъ я хотлъ начинать чтеніе, одинъ изъ нихъ свернулъ на сторону мой парикъ, какъ будто нечаянно, и сталъ извиняться; другой, стоя поодаль, очень мтко плевалъ сквозь зубы и забрызгалъ мн всю книгу; третій восклицалъ «аминь!» такимъ афектированнымъ голосомъ, что вс помирали со смху; четвертый искусно укралъ у меня изъ кармана очки; но въ особенности угодилъ всей компаніи пятый: замтивъ, въ какомъ порядк я располагаю передъ собою на стол богослужебныя книги, онъ съ чрезвычайною ловкостью и проворствомъ стащилъ одну изъ нихъ и замнилъ ее своею собственной, которая была ничто иное какъ сборникъ самыхъ безстыдныхъ анекдотовъ и сальностей. Но я не обращалъ никакого вниманія на эту кучку шутниковъ и продолжалъ свое дло, увренный, что то, что было въ моей попытк смшного, только разъ или два возбудитъ ихъ издвательство серьезный же элементъ во всякомъ случа останется. И мой разсчетъ оказался врнымъ: прошло не боле шести дней, какъ уже иные начали каяться, и вс слушали внимательно.