Вэкфильдский священник

— Какъ странно! замтилъ онъ:- я, напротивъ того, читаю вс до одной политическія газеты: Ежедневную, Всеобщую, Биржевую, Утреннюю Лтопись, Лондонскую Вечернюю, Уайтгольскую, вс семнадцать Сборниковъ и оба Обозрнія; и все это ужасно люблю, даромъ, что они другъ друга ненавидятъ. Свобода, сэръ, свобода есть величайшее сокровище Великобританіи. И — клянусь всми моими корнвалійскими рудниками! — я благоговю передъ ея охранителями.

— Въ такомъ случа, сказалъ я, — есть надежда, что вы питаете благоговеніе и къ королю.

— О, да! отвчалъ онъ:- благоговю, когда онъ поступаетъ согласно нашимъ желаніямъ. Но если онъ станетъ и впередъ дйствовать такъ, какъ въ послднее время, слуга покорный: я больше ни во что не мшаюсь. Я ничего не говорю; но думаю, что можно бы распоряжаться и получше. У него слишкомъ мало совтниковъ. Ему слдовало бы выслушивать всякаго, кто пожелаетъ подать ему совтъ; вотъ тогда дла пошли бы совсмъ другимъ манеромъ.

— А по мн, воскликнулъ я, — всхъ бы такихъ непрошенныхъ совтниковъ пригвоздить къ позорному столбу! Всякій честный человкъ обязанъ въ настоящую минуту поддерживать слабйшую часть нашей конституціи, ту священную власть, которая съ каждымъ днемъ становится незамтне и совсмъ утрачиваетъ свое законное вліяніе на ходъ событій въ государств. А невжды все вопіютъ о свобод! И т изъ нихъ, которые пріобртаютъ хоть какое нибудь значеніе, спшатъ подбросить его на ту чашку всовъ, которая и безъ того ужъ слишкомъ опустилась.

— Какъ! воскликнула одна изъ дамъ:- неужели я дожила до того, что вижу передъ собою такую подлость, такую низость — врага свободы и защитника тирановъ? О свобода, священный даръ небесъ, великое достояніе британцевъ!

— Можетъ ли быть, подхватилъ нашъ амфитріонъ, — чтобы въ наше время нашлись искренніе защитники рабства? Неужели есть такіе, которые согласились бы добровольно поступиться британскими вольностями? И разв это не низость, сэръ?

— Не знаю, сэръ, отвчалъ я:- по крайней мр, я за свободу, этотъ атрибутъ боговъ! Великая свобода! Модная тема для своевременнаго краснорчія… Мн бы хотлось, чтобы все человчество состояло изъ королей; и я самъ желалъ бы быть королемъ. Отъ природы вс мы имемъ одинаковыя права на престолъ, потому что вс равны. Таково мое мнніе, и такъ же думали встарину нкоторые милые люди, которыхъ за это прозвали «уравнителями». Они пытались образовать изъ своей среды цлую общину, въ которой вс были бы равны. Но увы! Это имъ не удалось; потому что между ними иные были сильне другихъ, иные хитре, и вотъ эти-то сли на шею остальнымъ. Коли вашъ конюхъ уметъ выздить всякую лошадь, такъ вдь это оттого, что онъ хитре ихъ; а потому, если случится, что другой зврь будетъ еще хитре или сильне его, тотъ и сядетъ на него верхомъ въ свою очередь. А такъ какъ человку предназначено подчиняться, и одни люди по природ склонны повелвать, а другіе слушаться, весь вопросъ сводится къ тому, что если нельзя обойтись безъ повелителя, то гд лучше имть его: въ своемъ ли дом, или въ одной деревн со мной, или гд нибудь подальше, напримръ въ столиц? Ну вотъ, на мой вкусъ, на всякаго тирана такъ противно смотрть, что чмъ онъ дальше отъ меня, тмъ мн пріятне.

Въ большинств случаевъ и вс люди придерживаются того же мннія, а потому выбираютъ себ единаго короля, чмъ достигается двоякая цль: во-первыхъ, сокращается количество тирановъ, а, во-вторыхъ, повелительная власть ставится на возможно большее разстояніе отъ возможно большей части населенія. Однако же, вс великіе міра сего, которые сами тиранствовали, пока не выбрали себ одного общаго тирана, косо смотрятъ на представителя власти, тяжесть которой отзывается преимущественно на низшихъ классахъ. Для нихъ выгодно какъ можно больше ослаблять королевскую власть, потому что все отнятое у ней становится ихъ собственнымъ достояніемъ; слдовательно, единственная ихъ задача въ государственной жизни сводится къ тому, чтобы подрывать значеніе единаго тирана и тмъ возстановлять свое первоначальное могущество. Между тмъ, въ государств можетъ быть такое стеченіе обстоятельствъ, — въ силу ли дйствующихъ въ немъ законовъ, или просто въ силу настроенія наиболе богатаго класса, — что со всхъ сторонъ стараются подорвать монархическую власть. Въ первомъ случа, то есть, если обстоятельства въ данномъ государств благопріятствуютъ накопленію богатствъ и состоятельный классъ становится еще богаче, то это самое развиваетъ въ немъ честолюбіе. Накопленіе же богатствъ непремнно должно послдовать въ томъ случа, если — какъ, напримръ, нынче у насъ — вншняя торговля приноситъ боле выгодъ, нежели внутренняя промышленность; ибо только богачи могутъ съ выгодою торговать съ иностранными рынками, получая въ то же время и вс барыши отъ отечественной промышленности; такимъ образомъ у богачей двоякій источникъ богатства, тогда какъ у бдняковъ только одинъ. По этой причин во всхъ коммерческихъ государствахъ всегда накопляются богатства и съ теченіемъ времени они становятся аристократическими.