Вэкфильдский священник

Потративъ много труда и хлопотъ на то, чтобы превратить нашъ сарай въ жилище, сколько нибудь удобное, мы вскорѣ вновь обрѣли прежнюю ясность духа. Такъ какъ я не могъ помогать сыну въ обычныхъ нашихъ работахъ, я оставался дома и читалъ вслухъ семьѣ тѣ немногія книги, которыя уцѣлѣли послѣ пожара, выбирая преимущественно такое чтеніе, которое, забавляя воображеніе, способствовало бы къ облегченію нашихъ сердецъ. Добрые сосѣди тоже навѣщали насъ каждый день, выражая соболѣзнованіе и участіе, и даже назначили время, когда придутъ всѣ вмѣстѣ помочь намъ возстановить прежній нашъ домъ. Въ числѣ прочихъ снова появился у насъ и честный фермеръ Уильямсъ, отъ всей души готовый услужить намъ; онъ былъ не прочь возобновить и свое ухаживанье за моею дочерью, но она такъ это приняла, что отвадила его сразу и навсегда. Ея печаль угрожала, повидимому, быть прочной: она была единственнымъ лицомъ нашего тѣснаго кружка, къ которому, черезъ недѣлю послѣ пожара, не воротилась его прежняя веселость. Она совсѣмъ утратила простодушную невинность помысловъ, которая, внушая ей чувство собственнаго достоинства, заставляла ее находить удовольствіе въ томъ, чтобы нравиться другимъ. Умъ ея находился въ постоянномъ напряженіи и безпокойствѣ, красота увидала вмѣстѣ со здоровьемъ, а небреженіе къ себѣ еще ускоряло ея увяданіе. Каждый разъ, какъ кто нибудь изъ насъ обращался съ нѣжною лаской къ ея сестрѣ, сердце Оливіи сжималось и на глазахъ навертывались слезы. Подобно излеченному пороку, на мѣстѣ котораго непремѣнно выростаютъ новые пороки, такъ и ея проступокъ, искорененный раскаяніемъ, породилъ въ ея сердцѣ зависть и ревнивую подозрительность. Я пробовалъ на всѣ лады облегчить ея горе и въ заботахъ о ней забывалъ свои собственныя. Такъ какъ я довольно много читалъ и обладалъ хорошею памятью, то старался припомнить разныя занимательныя исторіи, которыми развлекалъ ее.

— Наше счастье, дитя мое, говаривалъ я ей, — находится въ рукахъ Того, Кто властенъ возстановить его на тысячу разныхъ ладовъ, а пути Его неисповѣдимы. Если хочешь, я приведу тебѣ примѣръ, почерпнутый мною изъ твореній достовѣрнаго, хотя иногда романическаго лѣтописца.

«Матильда съ самой ранней юности выдана была въ замужество неаполитанскому вельможѣ изъ высшаго сословія и пятнадцати лѣтъ отъ роду сдѣлалась матерью и овдовѣла. Однажды, стоя у окна своего дворца, нависшаго надъ водами рѣки Вольтурно, она ласкала своего сынка; какъ вдругъ ребенокъ вырвался изъ ея рукъ, упалъ изъ окна въ рѣку и исчезъ въ волнахъ ея. Мать, пораженная ужасомъ и желая спасти его, бросилась вслѣдъ за нимъ; но этого сдѣлать она была не въ силахъ и сама съ величайшимъ трудомъ спаслась на противуположный берегъ, гдѣ попала въ руки французскихъ солдатъ, грабившихъ страну, и ими взята была въ плѣнъ.

Такъ какъ французы вели въ то время съ итальянцами самую кровопролитную и безчеловѣчную войну, солдаты хотѣли сдѣлать несчастную жертвою своихъ скотскихъ аппетитовъ и жестокости. Въ исполненіи столь низкаго намѣренія помѣшалъ имъ, однако же, молодой офицеръ, который, не взирая на необходимость поспѣшнаго отступленія, посадилъ ее на коня позади себя и благополучно доставилъ въ свой родной городъ. Красота ея съ самаго начала поразила его зрѣніе, вскорѣ затѣмъ ея душевныя качества покорили его сердце: они сочетались бракомъ. Онъ достигъ высшихъ почестей, они жили долго и были счастливы. Но военное счастье перемѣнчиво: по прошествіи многихъ лѣтъ войска, коими онъ начальствовалъ, потерпѣли пораженіе, и онъ вынужденъ былъ искать спасенія въ стѣнахъ того города, гдѣ проживалъ со своею супругой. Здѣсь они выдержали осаду, и въ концѣ концовъ городъ былъ взятъ приступомъ. Въ исторіи немного найдется примѣровъ худшаго насилія и жестокостей, чѣмъ тѣ, коими ознаменовывались въ ту пору войны итальянцевъ съ французами. Такъ и въ этотъ разъ побѣдители намѣревались всѣхъ французскихъ плѣнныхъ казнить смертію, въ особенности же супруга Матильды, который былъ главною причиной продолжительности осады. Такія рѣшенія исполнялись большею частію тотчасъ же по произнесеніи приговора. Плѣнника выводили впередъ, и палачъ съ поднятымъ мечомъ ждалъ лишь знака со стороны генерала, игравшаго роль верховнаго судьи, чтобы поразить осужденнаго, между тѣмъ какъ зрители въ угрюмомъ молчаніи стояли кругомъ. Въ такую именно минуту тяжкаго ожиданія, Матильда пришла проститься со своимъ супругомъ и избавителемъ и громко оплакивала жестокость судьбы, спасшей ее отъ преждевременной гибели въ рѣкѣ Вольтурно, лишь для того, чтобы стать свидѣтельницей еще худшихъ бѣдствій. Генералъ, очень еще юный, былъ пораженъ ея красотою и тронутъ ея горестью; но еще болѣе смутило его то, что онъ услышалъ объ испытанныхъ ею когда-то опасностяхъ. Оказалось, что онъ ея сынъ, тотъ самый, изъ-за котораго она столько претерпѣла въ юности. Онъ тотчасъ призналъ ее и палъ къ ея ногамъ. Остальное легко угадать. Плѣнникъ былъ освобожденъ, и все счастіе, которое осуществляется на землѣ сочетаніемъ любви, дружбы и исполненіемъ долга, стало ихъ удѣломъ».