Век Филарета

1 января 1834 года игумен Игнатий был возведён в сан архимандрита, а 5 января выехал в свою обитель в сопровождении верного друга отца Михаила Чихачева.

Глава 3 ТРИУМФАЛЬНЫЕ ВОРОТА

В ноябре 1834 года государь находился в Москве. Большой Кремлёвский дворец перестраивался, в бывшем митрополичьем дворце, который велено было называть Николаевским, также ещё не закончился ремонт, и Николай Павлович поселился на дальней окраине Москвы, вблизи Воробьёвых гор во дворце Александрия, купленном в год коронации у графини Орловой.

Дворец был назван в честь жены. Николай жалел об её отсутствий. Он всё ещё любил свою нежную и мечтательную принцессу Луизу, что не мешало ему во время долгих болезней императрицы получать радости у cette chere Annette, Marie...[36] И по детям скучал тридцативосьмилетний император. Самое бы время ехать домой из нелюбимой Москвы, но он задержался по дороге с юга, ибо предстояло важное дело: во второй столице были воздвигнуты Триумфальные ворота, открытие которых император намеревался почтить своим присутствием.

Официально было объявлено, что сей памятник воздвигнут для упрочения в памяти потомства деяний государя Александра Павловича, однако на самих воротах не было никакого упоминания о покойном, равно как и знака о его деяниях. Согласно пожеланию Николая, ясно понятому начальником императорской квартиры графом Владимиром Фёдоровичем Адлербергом и переданному исполнителю Осипу Бове, ворота были украшены в мифологическо-аллегорическом стиле: воины в шлемах и туниках с копьями, Посейдон и богиня Ника, единороги и дельфины. Всё это обильно было дополнено переплетениями лавровых и дубовых листьев.

Сегодня рано утром Николай съездил посмотреть на ворота, поставленные на площади в конце Тверской, и они ему понравились. Он отправил флигель-адъютанта к московскому митрополиту с просьбой назначить время для молебна при освящении ворот в высочайшем присутствии.

Тайная мысль государя состояла в том, что новый памятник станет знаком первых успешных лет его собственного царствования. Да, гордыня грех тяжёлый, но мир и покой царят в управляемой им империи. Успешно закончены войны с Персией и Турцией, чей флот уничтожен был при Наварине русскими моряками. Греции дарована независимость, а всем иным православным на Балканах османское правительство обещало большие свободы. Подавлен мятеж в непокорной Польше. Не всё шло гладко, но важен итог — а итог в пользу России. Его империя показала всему миру свою силу, верность христианству и идеям Священного союза. То был явный триумф императора Николая I, как всё чаще он думал о себе в третьем лице... Однако почему так долго не возвращается посланный?

Московский архипастырь после литургии в домашнем храме своём приступил к занятиям, но принуждён был их оставить. Не давал покоя озноб. Видно, сказывалась вчерашняя прогулка по окрестностям лавры.

   — Святославский, отложи-ка бумаги и подай чаю, — велел он.

Минувшим днём без малого два часа они с отцом Антонием ездили и ходили под дождём, воодушевлённые одной мыслью. Мысль эта посетила троицкого наместника давно: он вознамерился основать вблизи лавры монашеский скит для сугубо уединённого жития отдельных иноков. Наиболее подходящим местом счёл для сего рощу Корбуху, находившуюся в двух вёрстах от лавры по дороге к Вифанской обители. Намерение Филарет одобрил, но место счёл неподходящим, слишком близко был Сергиев Посад, почти рядом проходил шумный тракт. Антоний, однако, не смирился с отказом и в письмах неотступно настаивал на избрании именно этого места. Вчера митрополит прямо спросил: в чём причина сей настойчивости?

   — Помните ли, владыко, в июле был у нас митрополит киевский? Я рассказал ему о своём намерении и о горести от вашего отказа. Он осмотрел рощу, и так она ему приглянулась, что он повелел мне докучать вам и настаивать на своём.

   — Вот так бы и следовало прямо написать мне! — с укоризною сказал митрополит, — Тут и рассуждать более не нужно: он знаток в этом деле, мы с тобою и в ученики ему не годимся. Благословляю!

На обратном пути в лавру Антоний рассказал, что священник из соседнего села Подсосенья просит дозволения разобрать деревянную Успенскую церковь, а материал употребить на отопку печей в новой каменной церкви.

   — Осмотрел я эту церковь, владыко. Ветха, но легко может быть исправлена! Она долго ещё простоит, благо что построена преподобным Дионисием, архимандритом лавры. Вот если бы её перенести на Корбуху...

   — Но поставить следует в глубине рощи! — подхватил Филарет. — Там бы и домик небольшой выстроить... Денег-то нам Синод не даст на новую обитель...

Радостное чувство, охватившее митрополита посреди берёзовой рощи под холодным моросящим дождём, оставалось с ним.