Ведун

Теперь надо бы сравнить силы врага и наши. В конце осени Сверкер распускает своих ярлов по домам и, до наступления третьего весеннего месяца, с ним остаются только наемники и воины церкви. Это около двух тысяч бойцов, которые раскиданы гарнизонами вокруг Сигтуны, сотня гвардейцев и примерно двести-двести пятьдесят «добровольцев» из Европы, в основном из Франции и Германии. Против них выступит эскадра, которую должен возглавить Мстислав Выдыбай. И предварительно, под его командой соберется тридцать кораблей, на борту которых будет две с половиной тысячи варягов и сотня витязей Святовида. Плюс к этому Гутторм Тостерен обещал выставить полную тысячу преданных старой вере людей. Так что объективно мы будем сильнее короля и его воинов, которые не ждут удара. Я говорю «мы», потому что тоже приму участие в этом походе. Несколько раз просил Векомира меня отпустить, но он не говорил да, впрочем, так же как и нет. Однако недавно, после того как за меня сказал свое веское слово Выбыбай, пообещавший верховному жрецу сберечь столь ценного кадра, каковым является Вадим Сокол, верховный жрец все же разрешил мне поучаствовать в моей первой в этом времени войне.

Ну, а если коснуться общего плана по атаке врага, то он прост. Варяжская эскадра выдвигается к шведским берегам, входит в шхеры и неожиданным ударом захватывает Альмарстек. Далее наши корабли по озеру подходят к Сигтуне, варяги соединяются с язычниками и атакуют город. После чего битва, победа, и казни совмещенные с торжествами. Таков первый этап, а второй заключается в продвижении на юг, сожжении монастырей и освобождении всех прилегающих к Меларену территорий, где тут же будет установлена власть Тостерена, который двигает в массы правильные лозунги на все времена: «Вся власть народу! Даешь сбор тинга и выборы нового короля!». То есть, по факту, наш поход повторяет действия новгородцев в 1187-м году, которые произошли в моей исторической реальности. Тогда шведы обрубили русичам всю балтийскую торговлю, и новгородцы отреагировали быстро и жестко. Совет Господ выделил средства на сбор боевой эскадры из уцелевших руянских варягов, которые отошли к ним после падения родного острова, усилили венедов карелами, финнами и ушкуйниками, и вся эта лихая ватага напала на Сигтуну. Город был взят, а затем разграблен и из него вывезли все, что только возможно, включая украшенные красивыми рисунками на христианскую тематику железные церковные ворота, позже установленные в Софийском соборе. Вот только новгородцы не развили успех, а для нас это жизненно необходимо и взятие Сигтуны только начало войны со шведскими христианами.

В общем, такие вот дела и, можно сказать, что в эту зиму наиболее приоритетными для меня делами, была работа в ОБК и опыты с бумагой. Ну, а все остальное, тренировки, беседы с волхвами и учебные выходы в море шли как вспомогательные направления…

За размышлениями и думами, совершенно незаметно, я выбрался на дорогу между Арконой и портом. До города оставалось всего ничего, и я ударил стременами по бокам своей лошадки. Однако тут же натянул поводья и остановился, так как мне навстречу верхом мчался Сивер, который был одет по-походному, а у его седла я заметил притороченную ковровую сумку с личными вещами храмовника. Увидев меня, витязь Триглава тоже сдержал коня, улыбнулся, поднял вверх раскрытую правую ладонь и произнес:

— Здрав будь, Вадим.

— И тебе того же, Сивер, — приближаясь к нему, поприветствовал я своего наставника и вопросительно кивнул на сумку: — Куда это ты собрался?

— Домой, — в голосе витязя проскочили радостные нотки.

— В Щецин?

— Да.

— А чего так неожиданно? Помнится, еще три дня назад ты никуда не собирался.

— Все так. Но человек предполагает, а судьбина располагает. Ратибор Грифин, который после смерти Вартислава, стал поморянским князем, решил в Щецине погром устроить и за брата отомстить. Однако горожане бесчинств терпеть не стали, видать, не забыли еще люди про свободу, и подняли его дружинников на копья и рогатины. Князь вовремя сбежал. Кирху, которую на месте нашего храма поставили, горожане сожгли. Христианских проповедников и иноземцев выгнали, а потом послали в леса гонцов, которые Лучеврата и волхвов обратно позвали, ну а дальше все понятно. Верховный жрец велел мне вернуться, и я этому рад.

— Но ты ведь не один в Щецин возвращаешься?

— Конечно, нет. Со мной пять лодей с варягами.

— Против дружин Свантибора и Ратибора этого мало.

— Это ведь не все. Прибыслав с Никлотом обещали выслать в поморянские земли сильные отряда своих воинов. Так что, коль началась заваруха, то будем бить всех, и Грифинов, и камминских монахов, и проповедников, и наемников. Думаю, что сдюжим.

— Хорошо бы.