Ведьмин вяз

Она приподнялась на цыпочки, поцеловала меня в нос и вышла из ванной, а я в отменном настроении продолжил бриться и горланить Робби Уильямса.

За Сюзанной увязался Том, это не совсем вписывалось в мои планы, но я решил не расстраиваться: вечер долгий, наверняка в конце концов удастся его спровадить. Пока мы ждали заказ из индийского кафе, я раздавал аперитив (джин-тоник, пока слабенький, некуда торопиться) и смеялся над шутками. Мелисса подстригла меня превосходно, рубашка мне шла – надев ее, я понял, что за последнее время даже немного располнел, – словом, впервые с той ночи я выглядел замечательно и так же себя чувствовал. Я старательно тупил – так, чтобы слышали Леон с Сюзанной (“Том, будешь джин с тоником, ах да, ты же за рулем, в третий раз спрашиваю, извини, ха-ха! А Хьюго сегодня весь день занимался этой штукой, как же ее, господи, голова как решето… в общем, дела идут”), – жизнерадостный идиот, безобидный, такого можно не принимать всерьез. Была очередь Мелиссы выбирать музыку, и фоном играли ее любимые джазовые мелодии французских бистро – красные губы, кокетливая походка от бедра, О, какой мужчина! Мелисса нарядилась соответствующе: белое платье с пышной юбкой в зеленых цветах, хоть сейчас танцевать свинг; она мужественно слушала Тома, распинавшегося об умопомрачительно нудном задании, которое он навязал ученикам, – построить какую-то диораму, – а к Леону с Сюзанной и не подходила, ждала момента, как и я. Мы вылитые два заговорщика на секретном задании, подумал я о нас, надо было придумать пароли, и меня охватило радостное, победное предвкушение авантюры; за спиной Тома я поймал ее взгляд, подмигнул, и она, чуть помедлив, подмигнула в ответ.

Посреди этого всего сидел улыбавшийся Хьюго и пил джин-тоник, аккуратно поднося стакан к губам, чтобы не разлить. Однако держался он отстраненно, рассеянно – с заминкой в несколько секунд смеялся шуткам, отвечал тоже не сразу и односложно, в какой-то момент я его спросил, что он будет есть, и Хьюго только хмыкнул. Я даже испугался, не начинается ли у него очередной приступ, это и само по себе неприятно, а сейчас еще и поставило бы жирный крест на моих планах.

И только за ужином я понял, в чем дело. Все говорили слишком быстро и слишком громко, и я заметил, что Хьюго пытается привлечь наше внимание, лишь когда посреди очередного дурацкого воспоминания из детства, в которое я пустился, то и дело запинаясь, Мелисса стиснула мое запястье и кивнула на него.

– Ой, извини, – сказал я.

– Ничего-ничего. – Хьюго осторожно накладывал ложкой соус себе на тарелку. – Просто я хотел вам кое-что сказать, пока не забыл. Наверняка вы все будете рады слышать, как я решил поступить с домом. Да и пора уже.

Мы перестали жевать.

– Он достанется всем в равных долях, – продолжал Хьюго. – Вам троим и моим братьям. Вы скажете, что я решил снять с себя ответственность, взвалить ее на ваши плечи, – что ж, так и есть, – но ничего другого я не придумал, а такой вариант, по крайней мере, выручит вас при любом раскладе. Может, кто-то женится, родит ребенка, или появятся еще дети, или возникнут проблемы с деньгами и нужно будет где-то жить… я бы и рад предвидеть все возможности, но не могу, голова уже не та. Несколько дней назад, – он сухо, болезненно улыбнулся Леону, – я был совершенно уверен, что у тебя есть дочка. Малышка с темными кудряшками.

– Не дай бог. – Леон демонстративно содрогнулся от ужаса и взял кусок индийской лепешки. Выглядел он неважно: недельная щетина, мешки под глазами, застиранный свитер – юный модный образ потускнел, пообтрепался. Леон болтал и смеялся, но это явно стоило ему усилий. – Я уж лучше заведу бешеную шимпанзе. Сью, Том, не обижайтесь, ваши дети сущие ангелы, я это так, к слову.

– И вот я подумал, вы же с ее матерью разошлись, – снова заговорил Хьюго, – и испугался, что тебе не станут давать ребенка, если у тебя не будет нормального жилья. И я решил, что тебе этот дом нужнее, чем остальным.

– Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на Леона с ребенком, – сказал я. Мне не хотелось это слушать. – Прямо как в дешевом ситкоме: ребенка подкинули не тем людям, и начинается дикая заваруха.

– Я пытался вспомнить, как зовут твою дочку, – продолжал Хьюго, которого не так-то легко оказалось сбить с толку, – чтобы включить ее в завещание. Ну и, разумеется, не смог. А потом до меня дошло, что ты вроде никогда о ней не говорил, ну и постепенно я сообразил, что к чему. В общем, теперь вы понимаете, почему мне уже не стоит доверять долгосрочные решения. – Он улыбнулся нам слишком широко, и стало ясно, как все это для него тяжело. – Так что дом отойдет к вам шестерым. По крайней мере, это снимет главный вопрос: дом нельзя будет продать без согласия остальных. А дальше уж решайте сами.

– Спасибо, – тихо проговорила Сюзанна. – Мы о нем позаботимся.

– Да, – подтвердил я.

– Я не позволю дочке рисовать на стенах, – улыбнулся Леон, – честное слово.

Хьюго рассмеялся, потянулся за рисом, и мы все снова одновременно заговорили.