Ведьмин круг

– Может и не добраться. Дом, скорее всего, под наблюдением. Но доберется она или нет, это в принципе дела не меняет. Им в любом случае придется отвлечься на разборку с людьми Свиридова. Это не меньше трех часов, как я понял. Значит, я бы посчитал, и все пять получатся. Вот уже выигрыш во времени. А нам главное – уцелеть до утра. Если суждено мне пасть от бандитской руки, исполняя свой долг, – то до исхода ночи. Утром, когда с обеими бандами будет покончено – частично они сами перебьют друг друга, а частично их повяжут, – от меня уже нельзя будет избавиться. И оперу скрепя сердце придется принять, что я жив и что его судьба во многом зависит от моих показаний. Я думаю, мы с ним договоримся. Зачем мне с ним воевать? Я его, конечно, могу потопить, но ведь и самому потонуть при этом можно.

– Выходит… – Мария была вся напряжена. – Выходит, ты стравил всех, чтобы самому уйти целехоньким?

– Где-то так. Хотя это не значит, что нам не придется вступать в бой. И не забывай, я не только о себе пекусь. О тебе тоже.

– Ты меня использовал. Устроил так, что Свиридов теперь вылезет из тайника и попадется – или милиции, или нашим врагам.

– Тем верней попадется, что будет воображать, будто победа уже за ним, – жестко ответил Высик. – А что ты тут можешь поделать?

– Ничего, – ответила Мария после паузы. – Как же я тебя ненавижу!

– Себя ненавидь. В собственные силки попалась.

– Себя я тоже ненавижу. И презираю.

– Послушай, – заговорил Высик после недолгого молчания. – Ты, видно, еще не все поняла. В такой сложный узелок все завязалось… Столько ниточек на нас с тобой сошлось. Прикинь, почему я не привел с собой засаду?

– Тебе бы твой опер не дал.

– Почему? Дал бы. Иначе бы это ни в какие ворота не лезло. Теперь у него есть оправдание, что я сам решил идти один, потому что не видел никакой опасности. И даже Матвеева отпустил.

– Тогда почему?

– Во-первых, потому, что я не имел права подставлять моих людей. Представляешь себе, какой кулак на нас обрушится? Кто из них уцелел бы? Уцелеть мы можем, только если будем уходить от боя, а не принимать бой. В одиночку мне это доступно, а как руководителю засады – нет. И вообще, получилось бы, что я спрятался за чужими спинами – отправил насмерть других, чтобы благополучненько выкарабкаться самому. Нет, меня бы никто не осудил, не зная подоплеки ситуации. А если бы и знали, все равно не осудили бы, ведь я поступил бы как положено по всем служебным предписаниям. Но я себя судил бы – и осудил бы. И, потом, пусть те, кто пожалуют по наши головы, с полчасика потратят на поиски, где я поставил засаду. Им ведь в голову не придет, что я выжил из ума и жду их один.

– Если они поймают тетку и станут ее допрашивать, она им скажет, что, по твоим словам, засады нет.

– Решат, что это военная хитрость. Ты как бы решила? Не забывай, они уже от Ажгибиса будут знать, что я отправился один. И решат, что я соврал, что я даже оперу ничего не сказал о задуманной мной засаде. Они ведь хорошо меня знают – знают, что мне палец в рот не клади.

– Это первое. Что второе?

– Во-вторых, я хочу все сделать сам. Это моя проблема, понимаешь, и все другое было бы неправильным. Очень надеюсь – хотя подчеркну, что реальных надежд мало, – что у Свиридова хватит удачи и сообразительности выбраться из пекла и добраться сюда.

– И ты разберешься с ним по-мужски, один на один, чтобы я увидела, каков ты, – взгляд Марии был одновременно и сумрачен, и ироничен, и с проблесками нового интереса к сидевшему перед ней угловатому крепышу. – Чтобы я не считала тебя трусом, который спрятался за официальное звание и дал своим подручным навалиться всем скопом на одного…

– Да. – Высик встал и заходил по комнате, через физическое движение избавляясь от избытка невесть откуда взявшейся энергии. – Что темнить? Ты меня привлекаешь – притягиваешь так, как ни одна женщина никогда не притягивала. И ты это знаешь. Женщины всегда такое чувствуют. Ты хотела бы сыграть на этом. Не получится. И я не хочу, чтобы наша схватка со Свиридовым была похожа на драку двух кобелей из-за течной суки. Это для всех будет унизительно. Для тебя прежде всего. И для меня тоже. Наверное, и для Свиридова. Его я в расчет не беру. Не хочу брать в расчет. – Высик мерно вышагивал, чеканя каждое слово. – Значит, мне нужно нащупать в нашем поединке другой резон. Скажем, я хочу спасти тебя?

– От кого? – Мария пренебрежительно скривилась, словно говоря: «надо же, и этот оказался пошляком, хотя выглядел стоящим мужиком». – От Алешки?

– Нет. От того, что тебя ждет.

– От лагерей?