Ведьмин круг

- Хм! - Высик опять разулыбался. - А разве кто-нибудь ходил, доказывал, что это ошибка? Кроме меня, разумеется. Отдали его за милую душу, вот и все. Только языком чесать горазды.

- Как это, кроме тебя, начальник? - спросил оторопевший мужик.

- А вот так. Выговор за это получил. Заходи, покажу выго­вор. Ладно, виновен он в убийстве, невиновен ли, а с Зинкой себя подло вел, пользовал ее как дойную корову. За это, по-че­ловечески, его следовало взгреть.

- Ну, с бабами мой брат всегда любил шутки шутитъ, пожи­виться за их счет.

- Вот и дошутился, - буркнул Высик.

Мужик внимательно на него поглядел, призадумался, потом, стараясь двигаться потише, отсел чуть подальше. Весь остаток вечера, сколько Высик на него ни поглядывал, мужик был мол­чалив и неулыбчив. Честно опрокидывал все стопари за моло­дых, их родителей, гостей, за супружеское счастье, но лишнего слова вымолвить не пытался. Хозяевам это было только на руку - они облегченно перевели дух, поняв, что новых наскоков на знатного гостя не будет, и с удвоенной силой принялись потче­вать Высика, как бы боясь, что он на них заимеет зуб.

Высику было их немного жаль, за их растерянность, и он, чтобы легкая тучка, омрачавшая праздник, окончательно раз­веялась, шутил, смеялся, всячески демонстрировал свое дру­желюбие. Видя, что начальник не в обиде, все расслабились, и пирушка потекла своим чередом.

- Что ж, пора и честь знать, - сказал Высик, тонко уловив тот момент, когда подвыпившему народу уже хочется чуть от­пустить тормоза, и присутствие милицейского начальства не­вольно стесняет, заставляя всякого держаться и показывать то­вар лицом. - Еще раз за здоровье молодых, и чтоб семья была по-советски крепкая, чтоб вы этаких здоровяков нарожали, на радость себе, на благо стране! Как там в «Сказке о царе Салтане»? - Высик решил приукрасить речь поэтическим отрывком из обязательной школьной программы: - «А потом хмельные гости / На кровать слоновой кости / Положили молодых / И ос­тавили одних...» - Он озорно подмигнул невесте. - «И царица молодая, / Дела в даль не отлагая / С той же ночи понесла...»

Смутилась невеста или нет, сказать было трудно, потому что, несмотря на относительно теплую погоду, дом был жарко про­топлен, все сидели красные и слегка сомлевшие, да еще от вы­питого румянились сильно щеки.

Высика, конечно, постарались удержать, но он, сославшись на дела и еще раз сердечно поблагодарив за приглашение, от­кланялся. Уже выйдя за пределы деревни и шагая по полутемной до­роге, он услышал тяжелый, нагоняющий его топот и одышливое пыхтение. Нащупав на всякий случай свой верный «Валь­тер» под мышкой, Высик обернулся. Его нагонял тот мужик с которым произошло объясненьице на свадьбе. Добежав, он ос­тановился метрах в двух от Высика.

- Ну? - спросил Высик. - В чем дело?

- Да вот подумал, надо вас догнать... Догнал насилу. Заду­мался, захмелел, проморгал как-то ваш уход. Поговорить хочу.

-Давай поговорим, дело святое. Если тебе все равно, пой­дем потихоньку. Я и так на свадьбе засиделся, надо бы прове­рить, как дела.

Несколько шагов они прошли молча. Потом мужик заговорил:

- Вот, вы сказали, что пытались за моего шального брата заступиться. Для меня это было как обухом...

- Тебя как зовут? - спросил Высик. - Что фамилия твоя Его­ров, я понимаю.

- Валентином меня зовут, Валькой.

- Ты старший или младший?

- Старший. Говорил я этому олуху, что его фигли-мигли до добра не доведут. С бабами, говорю, дело стремное. Думаешь, бабы вечно будут тебя поить и кормить, а они народ непонят­ный, по дурости или от обиды в такую историю втравят, что век не расхлебаешь. Может, потом и пожалеют, да поздно будет. Он не слушал, только посмеивался. Сам, говорит, не мо­жешь, так не бреши от зависти. Вот и досмеялся.

- Выходит, у него не только Зинаида была?

- Не только. Он, подлец, за версту чуял любую бобылку, ко­торая готова мужика на содержание взять.

- Не помнишь хотя бы приблизительно, с кем он?..

- Как не помнить! Может, всех не назову, но основных пере­числю. Дашка Степанова, с тех самых Бегунков, откуда мы то­паем. Ее дом через два дома от Козловых. В другом конце стола сидела, непрошеная приперлась...

Высик припомнил другой конец стола. Скорей всего, та гру­дастая и круглолицая, в цветастом платье - вокруг нее витал тот почти незаметный холодок отчуждения, который возникает вокруг полуслучайных гостей. Чуть перезревшая, но еще впол­не ничего...

- Еще кто? - спросил он.

- Маруська Климова с Митрохина. Верка Акулова с Глебо­ва. А почему это вас так интересует?

Высик не мог сказать, что его это интересует потому, что в деле постоянно возникают женщины, и вот это «женское нача­ло» заставляет его пристальней приглядываться к представи­тельницам прекрасного пола, хотя бы косвенно попадающим в поле его зрения. Он задумчиво проговорил:

- Видишь ли, очень вероятно, что где-то ты прав насчет ба­бьей мести. Слишком на твоем брате все улики сошлись, будто его специально кто закладывал. Вполне возможно, что одна из его дам, узнав о соперницах... Ты бы на кого первым делом по­грешил?