Ведьмин круг

– Мы пойдем вместе. – Арине не хотелось отпускать Марго одну. Ей хотелось увидеть все своими глазами. Почуять, что там творится внутри домика, который скоро, наверное, превратится в поле боя.

А может, не превратится. Может, у нее получится нейтрализовать Анук, не убивая ее. Она не сможет убить даже такую, как Анук. Однажды Арина уже попыталась убить, но не сумела. И черная обуглившаяся рука, припорошенная дорожной пылью, теперь нет-нет да и снится ей в кошмарах. Уже не так часто, как раньше, но все равно… С совершенным злом нелегко ужиться. Можно придумать себе оправдания, можно в них даже верить, но жить с этим тяжело…

– Ты уверена? – По глазам Марго было видно: идея идти вдвоем ей не нравится. Она бывалая разведчица и вполне справится сама, без какой-то там живой ведьмы.

– Пойдем! – Арина не хотела спорить. Только не в этот глухой полуночный час, только не накануне предстоящего боя. – И, пожалуйста, давай без самодеятельности.

Вместо ответа Марго лишь возмущенно хмыкнула и исчезла.

– Спасибо за понимание, – буркнула Арина и сошла с гравийки.

Земля под ногами слегка пружинила. Как на болоте, подумалось некстати, и по спине пробежал холодок. Или это был просто налетевший с реки ветерок?..

Домик был крошечный: одна дверь, одно окошко. Сараюшка, а не избушка. Будка для хранения лодки и рыбацких снастей. Вон и прогнившие деревянные сходни, тусклые на фоне металлического блеска воды. Вон и колышек, к которому привязывали лодку в лучшие, более светлые времена, когда не нужно было готовиться к войне. Марго стояла у окошка. Стояла, не таясь, не опасаясь, что ее могут увидеть. У мертвых свои преимущества. Арине же пришлось пробираться к окошку едва ли не ползком.

– Они обе там, – сказала Марго одними губами, хотя слышать ее могла только Арина. – Саломея жива.

Это хорошо, хоть раз они успели. И если у них получится, Саломея останется жить.

Арина посмотрела в окно, стараясь одним быстрым взглядом охватить все, что творилось внутри. Главное – Саломея. Неподвижное тело, спутанное веревкой по рукам и ногам, так же, как совсем недавно была связана сама Арина. Мешок на голове, из-за которого никак не понять, живая она или мертвая.

– Саломея шевелилась, я видела. – Марго ответила на ее невысказанный вопрос. – Старая ведьма не торопится, я смотрю.

Анук стояла спиной к окошку, лицом к самодельному, сколоченному из досок столу. На нем горели свечи. В их неровном свете тень Анук жила своей собственной жизнью. Длинный нос сделался еще длиннее, спина согнулась, точно под тяжестью неподъемного груза, руки походили на пауков. Если сама Анук была старой, то тень ее казалась вековой.

Словно что-то почуяв, ведьма проворно обернулась. Арина едва успела отпрянуть от окошка, Марго так и осталась стоять столбом.

От реки тянуло холодом, от мокрой травы джинсы пропитались сыростью и липли к ногам. Арина вжалась в стену, кожей чувствуя шарящий в темноте, ищущий взгляд. Только бы стена оказалась достаточно толстой, только бы Анук ничего не почуяла.

Тень выползла из окошка, распласталась на траве в квадрате неровного свечного света, коснулась туфель Марго и медленно, словно нехотя, вернулась обратно. Марго качнулась из стороны в сторону, провела ладонями по лицу, стирая что-то невидимое, но отвратительное, махнула рукой: выбирайся из укрытия, пронесло!

Арина ощупала коленки, лодыжки, пробежалась пальцами по волосам, стряхивая с себя страх и оцепенение. Только дети боятся теней. Дети и ведьмы, которые пусть не знают, но догадываются, что тень – это темная частичка души.

«Стоп! Прячься! – зазвенел в голове голос Марго. – Она выходит!»

Некуда прятаться. Да и поздно. Веретено легло в руку, Арина шагнула к открывающейся двери, застыла, прижавшись к стене.

Анук вышла на крыльцо одновременно со своей тенью, втянула воздух широкими ноздрями, нахмурилась – почуяла Марго.

Можно было стукнуть веретеном, но Арина ударила дверью – резко, изо всех сил, как тараном. Анук ахнула, ничком свалилась с крыльца, тень укрыла ее плащом.

– Против лома нет приема! – нервно хихикнула Марго и, наверное, от избытка чувств хлопнула в ладоши.

Рано радоваться. С такими, как Анук, все слишком сложно, банальным ломом их не возьмешь. Арина подходила к неподвижному телу осторожно, как к пришибленной, но недобитой гадюке. Первым делом подобрала упавший на землю кинжал. Холодная сталь так и норовила ужалить. Особенная вещь, родовая, при любом раскладе готовая защищать свою хозяйку.

– Свяжи ей руки, – инструктировала Марго.

– Чем?

– А вот хоть поясом от ее платья. На первое время сойдет, а там распутаем Саломею и спеленаем эту как следует. Она хоть жива?

Арина присела перед Анук на корточки, всмотрелась в лицо. На виске алела ссадина – след от удара дверью. Против лома нет приема. Жива, но сотрясение мозга ей гарантировано. Арине бы возликовать от скорой и бескровной победы, а на душе по-прежнему лежала каменная плита. Нет чести в такой победе.