Ведьмин круг

– Если бы могла, то уже навредила бы, когда опоила тебя своим зельем. Нет, на это ее сил не хватит. Все, я пошла!

Марго исчезла, а Арина так и осталась перед закрытой калиткой. Время словно замерло, из-за забора не доносилось ни звука, дом казался необитаемым, но Арина понимала, это ничего не значит. Зло может прятаться где угодно, под любой личиной. Из-за туч выглянула луна, залила двор тусклым белым светом, добавила уверенности. Арина осторожно толкнула калитку, и та поддалась, распахнулась, чуть слышно скрипнув смазанными петлями.

– Да куда ж ты поперед батьки в пекло? – Марго она сначала услышала и только потом увидела. Гадалка стояла по ту сторону забора и, сощурившись, разглядывала луну.

– Ну что? – спросила Арина шепотом.

– Ничего. То есть никого. Дом пустой, я обыскала его от чердака до подвала. Анук тут нет.

От сердца отлегло, но тут же сделалось стыдно. Конечно, морально она готовилась к смертельному бою с силами зла, однако от мысли, что тот переносится, кажется, даже дышать стало легче. Вот такая Арина храбрая ведьма…

– И дом, кстати, тоже не заперт. Торопилась старуха.

Марго направилась в глубь двора, просочилась сквозь закрытую дверь. Арина потянула на себя ручку, принюхалась.

В доме Анук вкусно пахло свежемолотым кофе и сигаретным дымом, словно ушла она совсем недавно. Ушла или уехала? Арина выглянула в окно: машина Анук была на месте. Значит, все-таки ушла. Но куда? Куда может добраться пешком ведьма преклонных лет?

– Арина, иди сюда! Посмотри-ка!

Она шагнула на порог небольшой кухни. Здесь запах кофе и сигаретного дыма был особенно отчетливым. Посреди стола стояла полная окурков пепельница, но не серебряная, переносная, а медная, украшенная чеканкой. Тут же нашлись две кофейные чашки, одна из которых была перевернута вверх донышком.

– Видишь? – Марго указала на блюдце с застывшей на нем кофейной гущей. – Она гадала.

– На кофейной гуще? – Арина подошла ближе и склонилась над блюдцем.

Коричневые кофейные потеки превратились в упрощенный, но отлично различимый рисунок рыси.

– Что это?

– Ответ на ее вопрос.

– На какой?

– Я не знаю. – Марго мотнула головой. – В таро есть такие расклады, когда гадалка может задать один конкретный вопрос и получить один конкретный ответ. Как бы то ни было, Анук получила вполне очевидный ответ. И мне, сказать по правде, все это очень не нравится. Почему рысь?

– Рысь – это я. Какое-то воплощение иной меня. Он так считал.

– Тот, кто сделал тебя такой? – Марго смотрела на нее с интересом.

– Да. Он сказал, что рысь – очень опасное животное, но я еще котенок, которого можно легко ухватить за загривок.

– Уверена?

– Не знаю.

– Когда это было? Когда он сказал, что ты не дотягиваешь до взрослой рыси?

– Почти два года назад.

– И за это время у тебя не было ни единой возможности убедиться в обратном? Тебя били по левой щеке, а ты благодарила и смиренно подставляла правую? Или маленькую рысь никто не пытался обидеть?

– На меня надели ошейник. – В горло впились стальные шипы, стало трудно дышать. Оказывается, воспоминания могут причинять физическую боль. Оказывается, эта рана до сих пор не затянулась. – Был человек, он догадался, кто я такая, и попытался меня контролировать. Ведьма на цепи – это ведь так… оригинально.

– И что? Я не вижу на тебе ошейника…

– Я его сняла. Не сама, мне помогли.

– Этот твой Волков?

«Твой Волков» – как красиво и как невозможно звучит! Не ее, увы…

Волков очень занят, он сам по себе, хотя и пытается Арине помогать. А она только и может, что подводить единственного человека, который знает про нее все. Почти все. Из-за нее погиб товарищ Волкова, из-за нее самому Волкову пришлось отказаться от какого-то важного дела, прилететь с обратной стороны Земли, оставить барышню с мурлыкающим голоском, которой позволено называть его не Волковым, не Серым Волком, а Андрюшей. Пусть бы он не прилетал! Пусть бы остался с этой своей… подружкой. Арине было бы больно и обидно, но он, Волков, оказался бы вне опасности. Потому что ее нынешняя жизнь – это кипящий котел. Это дантовский ад, и она приближается к самому страшному, самому опасному кругу. Его лучше замкнуть самой, без посторонних. Без Волкова.

– Арина, ау! – Марго помахала ладонью перед ее лицом. – Тебе помог Волков?

– Да.

– Знаешь… – Марго замялась, словно готовилась признаться в чем-то неприличном, – когда я была еще неупокоенным духом и нуждалась в твоей энергии, я могла получать ее только ночью. Понимаешь?

– Ты видела мои сны? – Ее обдало жаром, всю, от макушки до пяток.

– Я не хотела, но так получалось. Прости.

– Мое прощение что-то изменит? Ты забудешь, что делала и что видела?

– Нет. Но я не только видела, а еще и чувствовала. Он, твой Волков, такой мужик…

– Какой? – Арине стало интересно, каким видела его Марго, даже жар исчез.

– Такой, за которого, коль уж он обратил на тебя внимание, надо хвататься обеими руками, чтобы удержать рядом с собой любой ценой, а не прогонять.

– Мне не нужно любой ценой. И я не прогоняла, он сам… ушел. Марго, его не было целый год. И мне кажется, у него есть женщина.