Ведьмин круг

– Ты дура, да? – спросила Марго и даже притопнула ногой. – Вспомни, скольких она убила, эта гадина! Она меня убила! Я бы на твоем месте ее прямо сейчас камнем по башке, и концы в воду…

– Перестань! – Поясом Арина связала Анук руки, проверила крепость пут. – Пусть с ней разбирается полиция.

– Точно дура! Пусть полиция разбирается с ведьмой! А мне ты что прикажешь делать? Я устала! И не хочу тут оставаться. Я, может, отбыть желаю. Да не могу! Вдруг, когда она сгинет, меня отпустит? Что мне делать, я тебя спрашиваю!

– Проверь, как там Саломея. Сделай доброе дело.

– Добрыми делами вымощена дорога в ад! – Марго злилась, но Арина понимала: от страха, а не из-за черноты души.

– Не в этом случае. Сходи, посмотри.

С Анук нужно было что-то делать, оставлять ее снаружи опасно, даже связанную и обезоруженную. Кто знает, какое у нее еще есть оружие, у старой ведьмы с вековой тенью. Самое разумное – отнести ее в домик, чтобы была на виду, когда очнется. А там, может, Саломея подскажет, как правильно поступить.

В домике сильно пахло свечным воском и едва заметно – рыбой. Арина кое-как пристроила Анук у стены, еще раз проверила крепость пут и только потом подошла к лежащей на грязном полу Саломее, сдернула мешок.

На глазах повязка, рот заклеен скотчем. Платиновые волосы в неровном свете кажутся седыми космами. Бороздки морщин от повязки до скотча и подсохшая кровавая дорожка под носом и на подбородке. Страх меняет человека. А страх неминуемой смерти меняет до неузнаваемости.

Узел на повязке был слишком тугой и никак не поддавался, поэтому Арина просто дернула повязку вниз. У Саломеи были такие глаза… Весь ее ведьмин век отразился в них, все трещинки, сколы и выбоины, опыт прожитых лет, страх перед неминуемым и безмерное удивление.

«Ты?! – читалось на дне ее зрачков. – Это ты пришла меня спасать?! Глупая, маленькая ведьмочка…»

Может быть, потому скотч Арина отдирала безжалостно, наплевав на возмущенные крики Саломеи. Да, она, глупая маленькая ведьмочка, пришла спасать старую матерую ведьму, когда та со всем своим умом и житейской мудростью угодила в ловушку. И спасла! Хоть кого-то.

– Аккуратнее, – сказала Саломея вместо «спасибо».

– На здоровье! – Не нужна ей эта благодарность.

– Как ты чертовски вовремя! – Саломея завозилась, пытаясь принять более удобную позу. – А я уже подумала: все, пришел мне конец от этой старой дуры. Кстати, где она?

– Там, – Арина мотнула головой в сторону Анук. – Лежит.

– И чем ты ее вырубила? Каким-то особенным заклинанием?

– Дверью.

– Дверью?! Надо же, как просто! А я вот все пыталась по старинке, магией, да только она быстро смекнула. Ну, что ты стоишь? Развяжи меня, пока она не очухалась.

– Ты погляди, какая выдра! Нет бы поблагодарить за спасение, в ножки упасть. – Марго смотрела на Саломею едва ли не с отвращением. – Графиня, футы-нуты…

Что-то изменилось в лице Саломеи, словно легкая рябь пробежала, разглаживая морщины, убирая заломы, подтягивая провисшую кожу, подсвечивая зеленью глаза, наполняя их настороженным удивлением.

– Эта твоя мертвая подружка тоже здесь? – Губы растянулись в улыбке, и кровавая дорожка на подбородке пошла трещинками.

– Да. – Арине не хотелось смотреть ей в лицо. В происходящих с ним метаморфозах было что-то противоестественное, пугающее. – И у нее есть имя.

– Конечно, я помню. Марго, правильно?

– Она знает, как меня зовут! – Марго воздела очи к потолку. – Какая честь для той, которую так и не приняли в Круг!

– Развяжи меня! – велела Саломея, а потом добавила: – Пожалуйста! Я лежу тут черт знает сколько и уже не чую ни рук, ни ног. Пыталась освободиться, но Анук свое дело знает, узлы вяжет как заправский боцман. Ты ее крепко спеленала?

– Нормально.

– Нет, нормально – это не ответ. Ее надо так, как меня, чтобы наверняка. Ну, давай же!

Развязать узел руками не получилось, и Арина взялась за кинжал Анук. Оцарапалась сама, порезала Саломею, но с путами кое-как справилась.

– Это ее? – Саломея смотрела на кинжал с отвращением. – Так и норовит куснуть. А ты молодец! Это же надо – вырубить дверью! По-простому, безо всяких там затей. Дай-ка, ноги я сама, мне сподручнее.

Арина хотела было возразить, что сподручнее, когда руки не затекли, но не стала, молча протянула кинжал. Саломея справилась быстро, сунула кинжал в ножны, по-бандитски заткнула за пояс. Встала на ноги, притопнула, присела, разгоняя застоявшуюся кровь, а потом спросила:

– Как ты догадалась?

– Что это Анук? – Арина пожала плечами. – Не знаю, как-то само собой получилось…

Чуть прихрамывая, Саломея подошла к столу, оглядела выложенные на нем вещи, покачала головой то ли удивленно, то ли досадливо. Арине стало интересно, что там такое. Теперь, когда самое страшное уже позади, можно проявить любопытство.

– Как она вас заманила? – спросила она и взяла в руки серебряную пепельницу Анук.

– Осторожно! – Саломея забрала пепельницу. – Не играй взрослыми игрушками. Это может быть опасно.