Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

— Должно было обнаружиться, — утвердительно кивнул префект. — И действительно обнаружилось.

— Я ударил его в кадык...

— В выступ гортани, известный медикам как prominentia laryngea, — перебил его префект. — Но поскольку ты не хотел, чтобы он мучился от удушья, ты добил его ударом в шею, в сосцевидный отросток, разорвав позвоночную артерию. Так было?

Геральт замолчал.

— Хольт в точности описал нам, как убил Артамона из Асгута, — бесстрастно продолжал префект. — А вскрытие это подтвердило. А ты, что ж, должно быть, знал, как убивает Хольт, знал его modus operandi. Настолько хорошо, что теперь пытаешься его спасти, беря преступление на себя. Троекратное «ура» твоему достойному восхищения самопожертвованию, мальчик, и проявлению верности. Верности, впрочем, напрасной. Твоё признание, которое, кстати, не имеет силы доказательства, нам ни к чему — у нас уже есть виновный. Приговор вынесен, казнь состоится сегодня.

— Сегодня?

— Да, сегодня.

— Вы казните невиновного!

— Не повышай голос. Престон Хольт, он же Призрак Рейндерт, сам сдался властям. Добровольно и без принуждения признал свою вину. Вернее, вины. Признался в убийстве Отто Маргулиса, Кари Нурреда и Ремка Хвальбы, в чём я, как тебе известно, давно его подозревал. Признался также в убийстве Артамона из Асгута. Confessio est regina probationum — признание есть царица доказательств. У суда не могло быть и не было сомнений. Престон Хольт был осуждён и приговорён, его ждёт казнь. Закон и справедливость удовлетворены, нам больше ничего не нужно.

— Повторяю: не Хольт убил Артамона, а я. Признаюсь. Так что конфессио эст регина и так далее. Арестуйте меня и выпустите Хольта.

Эстеван Трилло да Кунья молча разглядывал его. Довольно долго.

— Закону, — произнёс он, наконец, — а точнее, генеральному инстигатору королевства Каэдвен и чародеям из Бан Арда нужна казнь настоящего ведьмака. Мастера, а не подмастерья. Одного приговора и одной казни будет вполне достаточно. Закон не жаждет крови. Я тоже. После казни Хольта я буду считать, что справедливость восторжествовала...

— Хороша ваша справедливость.

— Довольно. Прими к сведению и пойми: ты не спасёшь Хольта, даже если будешь рвать на себе одежды и выть на луну. Я объяснял тебе ситуацию тогда, в октябре прошлого года, при нашей первой встрече. Хольт сам отдал себя в руки правосудия. Машина завертелась и затянула его в свои жернова, из которых путь только на эшафот. Это неотвратимо и неизбежно. И случится буквально с минуты на минуту. В Стурефорс уже прибыли гости — те, кто пожелал присутствовать при казни. Те, кому эта казнь особенно важна.

Геральт молчал, стиснув зубы.

— Ты же, — продолжил префект, — можешь уйти с миром. Однако не советую и дальше повсюду признаваться и рассказывать о своих якобы деяниях. Ибо это может иметь печальные...

— Я хочу, — резко перебил Геральт, — увидеться с Хольтом.

— Согласен, — сказал Эстеван Трилло да Кунья. Чем совершенно ошеломил Геральта.

***

Престон Хольт выглядел неважно. Белые волосы неряшливой чёлкой падали на лоб и глаза. Нездоровая бледность, впалые щёки и неестественно выпирающие скулы довершали картину. К тому же на левой щеке и вокруг глаза виднелся след огромного, но уже старого, пожелтевшего синяка.

— Местная традиция, — бесстрастно произнёс Эстеван Трилло да Кунья, заметив недобрый взгляд Геральта. — Ничего личного.

— Ничего личного, — подтвердил Хольт, усаживаясь на лавку. — Просто врезали по роже. Традиция такая.

— Оставляю вас. — Префект, наконец, перевернул песочные часы на столе. — Ненадолго. И надеюсь, что никому из вас не придёт в голову какая-нибудь глупость. Предупреждаю: вы под охраной.

Хольт проводил уходящего взглядом. Затем уставился на Геральта слезящимися глазами.

— Представляешь, — вздохнул он, — я потребовал полагающийся мне последний ужин осуждённого. А они говорят — перловка с подливой. Вчера была перловка с подливой, говорю. А они — завтра тоже будет. Бюджетные сокращения. Ну и...

— Хольт, — резко перебил Геральт. — Они собираются тебя казнить.

— Знаю, знаю, — махнул рукой старый ведьмак. — Я, в конце концов, присутствовал, когда судья надел чёрный берет и зачитал приговор.

Они молчали, глядя на песок в часах.

— А я-то считал тебя, — сказал, наконец, Хольт, — умнее. Думал, что ты повзрослел. А ты, оказывается, всё тот же наивный сопляк. И простофиля. Какого чёрта ты сюда приехал, а?

Геральт пожал плечами.

— Догадываюсь, зачем.

Геральт снова пожал плечами.

— Я, — продолжил Хольт, — в отличие от тебя, знал, что делаю, и понимал последствия. Действовал по плану. В этом плане не было места твоему жалкому, бессмысленному и бесцельному вмешательству.

— Я хотел тебя спасти...

— А я хотел спасти тебя, — огрызнулся Хольт. — Но я первый до этого додумался, и мне не нужны подражатели. А ты явился и хочешь всё испортить.

— Прости, — ответил Геральт. — Этого больше не повторится.

Оба одновременно расхохотались. Что было довольно неуместно при таких обстоятельствах.