Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

— Брошу тебя в яму, и посмотрим, вытащит ли тебя оттуда король Дагрид! Довольно болтовни, слышать больше об этом не желаю! Прочь отсюда! То есть, пошёл вон из ратуши! И из города тоже!

— Пешком?

Дидье Хан гневно фыркнул. Встал из-за стола, прошёлся по комнате.

— Ладно, — сказал он. — Будь по-твоему. Хоть ты и ведьмак, а для меня обычный бродяга и оборванец, хоть ты и пытаешься очернить жителей моего города, хоть тебя отсюда плетьми гнать надо бы... В благодарность за ту тварь, которую ты убил на торфянике. И за людей, которых ты у мельницы от этой дьявольской птицы спас, дам тебе consilium. У нас тут конюшня, держит её мой родственник, зовут Бенджамин Ханникат. У него отличные кони. Если придёшь по моей рекомендации, сделает тебе скидку. Можешь не благодарить.

Геральт не стал благодарить.

— А эта птица, что у мельницы была, — вдруг заинтересовался бургомистр, — она где? Туша её, в смысле?

— По дороге в Бан Феарг, во льду.

— Вот как? Жаль. За голову я бы заплатил... В коллекцию бы взял. Глянь-ка.

Геральт только сейчас обратил внимание на шкаф и витрину. В витрине хранились разные диковинки, в основном какие-то кости. На центральном, почётном месте, на подставке, красовалось огромное яйцо. Выдутое.

— Позавчера принесли, — похвастался Дидье Хан. — Охотники. Нашли гнездо и это яйцо. Редкость, а? Жаль, жаль, что нет головы. Есть яйцо, была бы и голова. Жаль, жаль.

***

— У меня есть кони? О, несуществующие боги, ты спрашиваешь, есть ли у меня кони? Ты лучше спроси сразу, сколько их у меня. Прошу сюда, молодой ведьмак, прошу. Осторожнее, в навоз не наступите, хе-хе. Осторожно, я же сказал. А теперь поглядите на этот загон.

— Видите, что за жеребята? Что за жеребчики, будто с картинки? Это чистокровные новиградские скакуны горячих кровей, мечта любого кавалериста. Хвосты что шёлковые вуали, а крупы? Найдите-ка мне бабу с такой ладной задницей. Каждый — мечта, хе-хе, не зад. Любой рыцарь, говорю и ручаюсь, за такого коника не моргнув глазом даст переспать со своей женой, хе-хе, или дочкой, говорю тебе, а то и с обеими. Что? Не рыцарь ты? И нет у тебя ни жены, ни дочерей? Ха, ну что поделать, жизнь продолжается, хе-хе. Значит, нет выбора, придётся кошелёк развязать, хе-хе, серебром позвенеть. Обычно за каждого из моих жеребцов беру двести пятьдесят новиградских крон, в пересчёте на местные деньги это будет тысяча двести пятьдесят марок. Но поскольку ты ведьмак, профессия благородная, да ещё и от господина бургомистра Хана пришёл, готов уступить... Ну, пусть будет... десять процентов. Столько скину. Чтоб знали по всему свету, что ведьмак на коне из моей конюшни ездит. Что это жеребец из Берентроде, от меня, стало быть, от Бенджамина Ханниката...

— Что? Не жеребец? Та гнедая кобылка, что из конюшни выглядывает? Ну конечно, продаётся, а как же иначе, тут всё-таки конюшня, а не картинная галерея, тут продают, а не любуются, хе-хе. Сколько за кобылку? Ну, чёрт с ним, прикину... двести крон. По-братски, хе-хе.

— Но как же так, ведьмак на кобыле вместо жеребца? Как-то не к лицу. Что? Это твоя последняя забота? Ха, клиент — наш господин, хочет кобылу — получит кобылу. Только это, хе-хе, сударь ведьмак, с конями как с рыбой. Я тут жеребцов, что твоих щук отборных предлагаю, а ты себе плотвичку выбираешь. Чего смеёшься? Разве я сказал что-то смешное?

***

Инго Ксмутт ехал по Большому Тракту, весело насвистывая. Копыта украденной буланой кобылки бодро стучали по брёвнам, которыми недавно вымостили дорогу. Ксмутт был весел и при деньгах — содержимое прихваченных вместе с кобылой тюков он продал на ближайшей ярмарке вскоре после удачной экспроприации коня. Теперь он резво направлялся на север. Долго ехать по Большому Тракту он не собирался, встречаться с дорожными рабочими и их надсмотрщиками ему не улыбалось. Планировал свернуть на северо-запад, на лесные тропы, ведущие к хенгфорским перевалам. В Хенгфорсе намеревался продать коня, а на вырученные деньги временно осесть в какой-нибудь деревеньке около Холополя. А может, и перезимовать там.

Грохоча копытами, въехал на мост над лесной речкой, берега которой утопали в крапиве. И вдруг перестал быть один. За два дня и две ночи он встретил на новом тракте от силы три повозки и трёх человек. А теперь вдруг оказался окружён десятком людей. Хуже того — люди были на конях и при оружии. И совсем скверно — они плотно обступили его со всех сторон.

— Ой, — изобразил весёлость. — Господа военные! А я уж испугался, что разбойники... Позвольте представиться, я Рауль Азеведо... На службе у маркграфа...

Испугался, не перестарался ли с дворянской фамилией — на дворянина он не походил ни с какого боку. Но военные, подумал, умом не блещут...

— На службе у маркграфа, — протяжно повторил командир вооружённых, усач в лосиной куртке, с позолоченным аксельбантом, в шляпе с пучком страусовых перьев. — Дворянин, судя по имени. А эта буланая кобыла, полагаю, как раз из конюшни маркграфа? Верно?

— Верно, верно, — поспешно подтвердил Инго Ксмутт. — Из конюшни маркграфа, как есть. И впрямь, господин рыцарь, вы знаток лошадей...