Ведьма-хранительница

— Я, по крайней мере, не притворяюсь закадычной подружкой, — отчеканила она, уничижительно глядя ему прямо в глаза. Ролар скрипнул зубами и отступил от алтаря, за наружный круг статуй, исчезнув из моего поля зрения.

«Хоть бы они окончательно не переплевались во время самого обряда и вообще обо мне не забыли», — тоскливо подумала я, запоздало спохватившись, что держу кинжал наподобие свечки и он, кстати, здорово её напоминает.

— Переверни его лезвием вниз, — приказала Лереена, снова поворачиваясь ко мне, — и установи между третьим и четвёртым ребром, над сердцем.

Острие кольнуло и пробило кожу, вокруг него начало медленно расползаться пятнышко крови. Я покрепче стиснула рукоятку. Казалось, стоит только её выпустить — и стилет сам нырнёт между ребер, как в воду, не встречая сопротивления.

— И что теперь?

— Закрой глаза, расслабься, и спустя несколько минут Круг активируется, — Лереена сказала это таким бесцветным и равнодушным голосом, словно давала мне указания, как найти в погребе бочку с мочёными яблочками.

— И всё? — опешила я. — А заклинание? А источник силы для первичного толчка? Разве Круг может активироваться сам по себе?

Ни в коем случае, безапелляционно заявлял Учитель на лекциях по практической магии. Без чёрных кошек, брыкающихся девственниц или хотя бы разом выплеснутого резерва Ведьмины Круги оставались безобидными рисунками в пыли. После активации — да, они могли пребывать в рабочем состоянии годами и даже разрастаться, как дыры в прохудившихся сапогах, черпая энергию из разницы её уровней с той и этой стороны. Но даже сапог без шила не пробьёшь, а тут — междумирье!

— Если ты истинная Хранительница, источник заключен в тебе самой, — Лереена по-прежнему стояла рядом, но Ролар молчал — видимо, правилами это допускалось. — Нужно только его высвободить.

— Как?

— Я же сказала — лежи спокойно.

От такого ответа мне захотелось вскочить и с воплем убежать куда глаза глядят, высадив дверь вместе с заклинанием. Что бы там Ролар ни говорил, Лереена вела себя очень подозрительно, словно предвкушая некую забаву, которая обернётся для нас западней.

— А куда я попаду и как мне искать там Лёна?

— Он сам тебя найдёт. Подумай лучше, как убедить его вернуться.

— И что я должна ему сказать?

— Тебе лучше знать, — улыбка Лереены стала совсем уж змеиной. — Не зря же он выбрал именно тебя. Вспомни, что было для него важнее всего? Может, остались какие-нибудь незаконченные дела, невыполненные обязательства? Или у вас есть общая тайна, которую он доверил только тебе?

«Если бы он мне доверял, я бы тут не лежала», — мрачно подумала я, с огромной неохотой закрывая глаза. Видимо, на улице взошло солнце; косые утренние лучи пока не залетали в храм, но выбеленное ими небо слепило даже сквозь веки.

— Он Повелитель Догевы, и на нём держится… держалась вся долина. Возможно, стоит напомнить ему об этом, — издалека подсказал Ролар.

«Ага, — мрачно подумала я, — он и при жизни-то таких напоминаний терпеть не мог. Один Кайел чего стоит».

Лежать с закрытыми глазами, невесть чего ожидая, было не то чтобы страшно — жутко до умопомрачения. Время тянулось так медленно и противно, что между ударами сердца я успела бы досчитать до ста, возникни у меня такое желание. Прошли месяцы и годы, прежде чем оно хоть немножко ускорилось. Ничего по-прежнему не происходило, с улицы не доносилось ни звука, вампиры, кажется, вообще окаменели, не шевелясь и словно не дыша. Вскоре я начала мерзнуть, а алтарь — всё ощутимее мозолить выступающие части тела. Вдобавок у меня зачесалось между лопатками. Вряд ли это можно было считать первым признаком исходящей оттуда силы; скорее всего, там пировала, пользуясь моим беспомощным состоянием, какая-нибудь ушлая блоха.

Не утерпев, я приоткрыла глаза, и в то же мгновение расположенный напротив рубин ярко вспыхнул. Статую окутало красноватое сияние, и мрамор начал просветляться, словно свиной жир в поставленном на припёк горшке. За считанные секунды каменная тварь стала призрачно-водянистой, но гораздо более реалистичной; мне даже почудилось, будто она шелохнулась, разминая затекшие лапы, поудобнее перекатила во рту камень и хищно сузила устремленные на меня буркала.

По Лереениному лицу плясали красные отблески, но даже без них его выражение трудно было перепутать с добрым и участливым. Торжествующий, злорадный шёпот развеял последние сомнения:

— Похоже, мне всё-таки удастся понаблюдать за обрядом со стороны… давно мечтала.

Я мысленно застонала. Роль простого зрителя тоже устроила бы меня куда больше. Камни загорались один за другим, всё быстрее и быстрее. Лежа с полуприкрытыми глазами, весь Круг я не видела и могла только догадываться, что после преображения статуй в последнюю очередь активировался тринадцатый камень — алмаз, закрепленный на алтаре, возле моей макушки.

Воздух над гексаграммой начал сгущаться, мутнеть, раскручиваться обращённой вниз воронкой. В висках застучала кровь, холод и зуд отступили вместе с оставшимся на алтаре телом.