Ведьма и ее питомцы

Мне потребовался добрый час, чтобы успокоить оборотня и привести его в чувство. Я говорила с ним самым ласковым голосом, на который только была способна. В итоге я добилась своего: он бодро потрусил в сторону темной башни, будет кружить там и вынюхивать.

Мы договорились встретиться завтра.

Когда Альберт скрылся из виду, я нахмурилась. Какие демоны его толкнули хватать вещи мага? Бранвейн Молчаливый, бывший лопоухий гаденыш, просто меня преследует. Иначе как объяснить, почему столько личностей, заинтересованных в его персоне, сгрудились в моем заповеднике?

А мне пора было возвращаться. Мои ведьмы, скорее всего, проснулись и начали действовать…

***

Оказывается, пока я разговаривала с Альбертом, Генгема с Бастиндой хорошо выспались и совершили невероятное. Я смотрела на голема и не могла поверить своим глазам. Он выглядел настоящим. То есть совершенно. Если раньше можно было догадаться, что в основе лежат множественные осколки фарфора, то теперь… Нет, я не могу поверить. Это что, иллюзия?

— Как вы это сделали? — спросила я.

— А ты дотронься до него. Дотронься, — сказала Генгема, посмеиваясь.

Если можно не поверить своим глазам, то как не верить собственным пальцам? Когда я коснулась лица голема, то ощутила не холодную гладкую поверхность, а кожу. Теплую. Настоящую.

— Как? — вырвалось у меня.

— Если бы ты согласилась помочь, то знала бы, как такое колдуется, — самодовольно ответила ма. — И это еще не все. Смотри.

Голем поднялся с кровати, и двигался он при этом совершенно естественно.

— Но… но… но…

Вот теперь я по-настоящему растерялась. Спрашивается, зачем им нужна моя помощь, когда всего за полдня они достигли таких потрясающих результатов.

— Ах, это еще не все, — качая головой, сказала Генгема. — Так хочется побыстрее закончить и убраться отсюда. Но кто-то капризничает и ведет себя по-детски. Не проявляя никакой сознательности.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Это был самый настоящий удар по ведьмовской гордости. Когда считаешь, что неплохо владеешь магией и вдруг видишь такое, все собственные достижения представляются незначительными.

Генгема с Бастиндой прекрасно понимали мои чувства, а это делало унижение вдвойне унизительным, если такое возможно.

Остаток дня прошел скомканно и странно. Ведьмы посмеивались и подначивали: "Хотя, возможно, ты права, и твоя помощь не пригодится".

Уже глубокой ночью я лежала в кровати, слушала монотонные, ритмичные песни влюбленного сверчка, поворачивалась с боку на бок и никак не могла разгадать секрет волшебства.

Это сводило с ума. Когда ночь стала не такой чернильно-черной, я немного остановила бег мыслей и погрузилась в зыбкую дрему.

Мне снилось, что голем убежал и Генгема с Бастиндой собрали всех обезьян и полетели за ним в погоню. Они пустили по следу оборотня, но он никак не мог ничего учуять, потому что фарфор не имеет выраженного запаха.

***

Я проснулась оттого, что мама тронула меня за плечо.

— Что случилось? — спросила я.

— Матильда, хочешь узнать секрет голема? — тревожным шепотом спросила она.

— Хочу.

— Вот. Открывай, и тогда все узнаешь…

Мама вложила в мою руку конверт с красной сургучной печатью, на которой был оттиснут сложный магический символ. Все еще окутанная дремой, я держала письмо, поворачивая его так и сяк. Адресовано мне, Матильде, дочери Бастинды.

— Который сейчас час? — спросила я.

— Самое время, — сказала ма.

— Не указано "от кого". Кто может рассылать письма с секретами создания големов? Откуда оно у тебя?

Глубоко внутри сонно заворочалось седьмое чувство.

— Слишком много вопросов, — нетерпеливо сказала ма и резко дернула меня за руку.

Ведьма никогда просто так ничего не отдает, это базовый инстинкт. Послышался треск рвущейся бумаги. Из треснувшей печати повалил сизый дым.

Я отбросила конверт, и через секунду он вспыхнул синим пламенем от моего заклинания.

— Дело сделано, — сказала ма, глядя на легкие хлопья пепла, разлетевшиеся по полу.

— Что это было? — Я вскочила на ноги, мои волосы поднялись дыбом, я буквально искрилась от ярости.

— Матильда, ты не оставила нам выбора. Одевайся скорее. По ходу дела мы все тебе объясним.

Видя, что я не двигаюсь с места, ма добавила:

— Ты же не хочешь в таком виде встретиться с Бранвейном Молчаливым? — Ее глаза при этом искрились улыбкой.

Мои же глаза сузились:

— Значит, этот день все-таки настал. Война? Между нами.

— Дорогая, я думала, ты готова и хочешь этого. Тем более давно было пора. Я поражена, что ты спустила мне вмешательство в месть этому… как его… как звали этого жалкого неудачника, который присвоил себе твои идеи?

— Не произноси сейчас его имя, — поморщилась я.

— Демоны с ним. В любом случае, — серьезно сказала ма, — нельзя вечно бегать от своей сути, прятаться по лесам и избегать прямого столкновения. Так можно никогда не повзрослеть.

— Ведьма. Злая, невыносимая ведьма, — крикнула я.

Бастинда растянула губы в самодовольной улыбке:

— Почему бы не совместить два дела в одном? Дочь — на первом месте, а Бранвейн Молчаливый уже потом. Вот что я называю многозадачностью.