Вечный кролик

Он пожал мою руку двумя лапами, а затем поманил меня внутрь. Несмотря на то что снаружи все еще было светло, почти все окна были зашторены, а в нескольких светильниках, что были включены, стояли лампочки низкого напряжения. Они источали оранжевый свет, из-за чего интерьер казался мрачноватым, но теплым. В воздухе висел богатый, почти глинистый запах свежей земли, а на видном месте на стене висел круг из изящно сплетенной медной проволоки – символ их веры, пять кругов полноты жизни. У нас был крест, а у них – круг.

– Круг Полноты Жизни, – сказал Док, проследив за моим взглядом, – и круг доверия. Он также символизирует дом, нору, плодородие, родовые пути, из которых мы появляемся на свет, и мать-землю, в которую мы все возвращаемся. На всех нас возложена обязанность завершить круг.

– А что это на самом деле означает? – спросил я. Смысл фразы «завершить круг» всегда оставался немного туманным.

Док пожал плечами и, глубоко задумавшись, посмотрел на плетеный медный круг.

– Перевести слова на ваш язык просто, а вот передать культурный смысл гораздо сложнее. Это… Суть в том, что каждый должен завершить свой собственный путь. Для кого-то это просто, им достаточно посмотреть все части «Крепкого орешка» по порядку или собрать все фигурки Человека-паука. Другим приходится сложнее, ведь они должны обнаружить истину или помочь кому-то измениться. Для меня и Конни это означает, что после нас мир должен стать лучше, чем был до нас.

– Это благородное дело, – сказал я.

– Это благородная цель, – поправил меня он. – Девяносто два процента кругов оказываются незавершенными, поэтому некоторые кролики и выбирают для себя фигурки и «Крепкий орешек». Если ты действительно хочешь добиться своей жизненной цели, то пусть лучше она будет простой.

АКроПаСК и Сметвик давно беспокоились о Банти и ее «завершении круга». Они всегда утверждали, не имея при этом никаких доказательств, что благородная в глазах кроликов цель может оказаться несовместимой с людьми. Сметвик считал Банти лидером не духовным, а подпольным, готовящимся к бунту и свержению правительства Великобритании.

Док замолчал и встал на одну ногу – таков был обычай поклонения Лаго, Великой Прародительнице, – и я сделал то же самое. Док странно на меня посмотрел, и я опустил ногу.

– Знаешь, а Конни встречалась с преподобной Банти, – с гордостью сказал он. – Какое-то время даже работала с ней. А еще она видела, как Банти сотворила одно из своих чудес.

– Какое?

– № 16б: прирастить обратно ухо после несчастного случая с ломтерезкой.

Кролики считали, что способность Банти творить чудеса подтверждала ее божественный статус. Из-за этого она действительно обладала огромным духовным влиянием на кроликов, но не существовало никаких свидетельств того, что она хоть иногда пользовалась этой силой не во благо. Крольнадзор, впрочем, думал иначе.

– Вашим священникам тоже не помешало бы творить чудеса, – сказал Док. – Если бы ваш архиепископ отрастил кому-нибудь ногу, доверие к вашей церкви возросло бы в разы.

– Наверняка, – сказал я.

– Да и чудо может быть попроще, – задумчиво прибавил он. – Если бы священник мог летать, этого тоже бы хватило. Показали бы они хоть что-нибудь.

– Думаю, творить чудеса – не в стиле англиканской церкви.

– Нет? Хм. Слушай, – сказал он, вдруг подумав о чем-то другом, и наклонился поближе, – мы можем с тобой кое-что перетереть? Как мужчина с кроликом?

– Конечно.

– Конни сказала, что вы хорошо знали друг друга в университете и… ну, ты ведь не собираешься с ней шашни крутить, а?

– Мы просто дружили, – сказал я, вдруг начиная оправдываться. – Между нами ничего не было.

– Приятель, – со смешком сказал он, – я и не говорю, что было. Но в кроличьих семьях всегда соблюдаются определенные традиции, так что, если ты попытаешься подкатить к моей женушке – тайно или в открытую, – мне, вероятно, придется тебя убить.

– Что? – потрясенно спросил я.

– Ну, очевидно, не по-настоящему, – сказал он, дружески подталкивая меня локтем. – Символически. На дуэли. Ну или даже на символической дуэли, где ты смиренно и унизительно признаешь свой статус бета-самца, не делая при этом ни единого выстрела.

– И как же я должен буду это сделать?

– Обычно кролику достаточно упасть на бок и обоссаться, но, думаю, с тебя хватит письменного извинения и доброй бутылки вина Шабли.

Я молчал, пытаясь осмыслить хитросплетения кроличьей культуры.

– Я признаю, что она мне нравилась, – медленно сказал я, – но не в этом смысле. И потом, я тридцать лет ее не видел, и она – твоя жена.

– Она «моя» ровно до тех пор, пока сама этого хочет, – пояснил Док. – Я здесь потому, что мне позволяют, а не потому, что она ко мне привязана. Она еще не говорила о том, что собирается менять мужа, и пока этого не случится, я буду отгонять от нее всех чужаков.

– Л-ладно, – сказал я, слегка запутавшись, – но я не собираюсь подкатывать к Конни.