Вечный капитан

Спешенные кочевники отправились вслед за пехотой. Эти не умели ходить тихо. Впрочем, от них это уже и не требовалось. Я услышал, как в Детинце кого-то окликнули. Второй голос ответил. Прошло еще около минуты, после чего послушался громкий крик боли, а затем много голосов закричало тревогу. Но было уже поздно. Мои пехотинцы ворвались на территорию Детинца.

— Пошли! — приказал я спешенным, тяжелым всадникам.

Снег был мокрый, тяжелый, ноги глубоко проваливались в него и вязли. Да еще вверх по склону пришлось подниматься. Карабкался, помогая себе руками. Почти на самом верху схватился за чей-то труп и испачкал правую руку липкой кровью. Вытер ее о снег. Теперь придется держать саблю в мокрой руке, будет выскальзывать. В бою любая мелочь может оказаться решающей.

Основное сражение шло в княжеском тереме, деревянном, с двумя куполами по краям. На верхушках куполов были какие-то небольшие деревянные фигуры, вроде бы петухи. На крыльце лежал убитый половец. Ему рассекли шлем и голову. Скорее всего, топором. Кровь залила половину крыльца. Дверь в терем была вышиблена, валялась внутри на полу. Я поднялся на второй этаж. Там уже закончили звенеть оружием. Слышался только женский плач, надрывный, истеричный. В молельной комнате стены были завешаны иконами в четыре ряда. Одна, висевшая ранее в красном углу, валялась на полу без оклада. Видимо, был из серебра. У остальных оклады из надраенной бронзы. Их не тронули.

Мстислав Святославич, бывший князь Рыльский, лежал на полу в дверях своей спальни, в которую тусклый свет попадал через окошко из слюды. Изнутри оно закрывалось резными ставнями, теперь распахнутыми. Комната была наполнена густым сладковатым запахом крови. Князь успел надеть шлем и сапоги, но кольчуга валялась рядом. Его разрубили наискось от левой ключицы до середины груди. Рядом с кроватью лежала княгиня. Она была в одной рубахе, с распущенными седыми волосами. Ее проткнули пикой дважды, в живот и грудь. Мочки ушей были порваны, сережки отсутствовали. Возле кровати стоял большой и высокий резной сундук, содержимое которого вывалили на пол. Одежда бедненькая, льняная и шерстяная. И все остальное в спальне было простенькое, не по чину. Простыня и наволочки и вообще из беленого холста. Только одеяло было беличье, но такое есть у каждого моего дружинника, кто не совсем безрассудный транжира. Куда же князь девал доходы от княжества?! Оно находится на торговом пути, ведущем к Волге, Каспию и Азовскому морю. При разумном управление могло бы неплохо кормить. Наверное, блох подковывал. Еще в двадцатом веке я понял, что русские — это те, кто сами жить не умеют и другим не дают.

Я вышел из спальни и направился к другой комнате, где слышалась возня и женские то ли всхлипы, то ли стоны. Там было темновато, потому что жиденький свет попадал только через два сердечка, вырезанные в ставнях, закрывавших такое же маленькое окошко, как в княжеской спальне. На полу возле кровати валялась зарубленная женщина. Шею до конца не перерубили, поэтому голова как бы лежала на правом плече. Издавала звуки молодая девица в порванной рубахе, из-за чего была видна небольшая белая грудь с розовым соском. Девица отбивалась от половца, который повалил ее на кровать, но никак не мог оседлать.

— Эй, а ну, оставь ее! — крикнул я и шлепнул плашмя саблей по заднице, обтянутой потертыми и засаленными кожаными штанами.

Половцы смазывают седла бараньим жиром, чтобы не отсыревали.

Разгоряченный кочевник оторвался от девицы и собрался было наказать кайфолома, но, увидев, кто перед ним, рыкнул обиженно и, понурив голову, чтобы я не видел переполненные бешенством глаза, выскочил из комнаты. Девица встала. Правой рукой она свела концы порванной рубахи, чтобы скрыть тело. Плакать тихо, поскуливая по-щенячьи. Длинные, спутанные, темно-русые волосы закрывали лицо, не разглядишь, какая она. Судя по телу, девице не больше пятнадцати. Скорее, меньше.

— Кто такая? — спросил я.

— Княжна Ярослава, — сквозь скуление выдавила она.

— Мстиславна? — уточнил я.

— Да, — прошептала княжна.

— Точно также твой отец с дружинниками грабил и насиловал в моей деревне, — сообщил ей. — Как аукнулось, так и откликнулось. Тебе еще повезло.

Она заплакала громче.

— Одевайся, — сказал ей, а одному из сопровождавших меня дружинников приказал: — Закрой дверь и никого к ней не пускай.

Молодого князя Святослава Мстиславича и его жену убили прямо в спальне. Мертвыми были и их дети, мальчики лет шести и четырех и девочка трех лет. Их зарубили вместе с двумя мамками, которые спали в этой же комнате. Смерти девочки и женщин я не хотел, но не сильно расстроился. Такие времена, такие нравы…

Я прошелся по Детинцу, останавливая насилие. Теперь это мои подданные. Чем их больше, тем княжество богаче. При управлении отличном от предыдущего. Слугам-мужчинам приказал заняться уборкой трупов. Мои дружинники уже раздели убитых врагов догола. Женщины должны были готовить завтрак для нас. Война войной, а еда по расписанию.

Сотника Домана послал на переговоры с рыльчанами.