Вечный капитан

Гоар тоже встал. Он, вроде бы, поспал, я даже слышал его сопение. Он достал из ножен подаренный мною палаш и, что-то тихо бормоча, коснулся рукоятью лба, и груди. Наверное, молился своим богам. Я не интересовался, в кого он верит. Алан тоже не задавал мне таких вопросов.

Я протянул ему флягу.

– Скоро начнет светать, – сказал Гоар, отпив несколько глотков.

– Пусть еще поспят, – разрешил я.

– Лучше напасть, пока идет дождь. Мокрая тетива слабее натягивается, – сообщил алан.

Аланы все еще боялись гуннских лучников, хотя большинство уже имело гуннские луки и стреляло не хуже.

– Тогда буди, – приказал я.

Палак помог мне надеть чешуйчатый доспех. Под ним кольчуга, под которой ватный стеганый халат с длинными рукавами, купленный в Александрии, под которым шелковая рубаха. На руках еще и наручи и налокотники, а ноги защищают шелковые штаны, сверху ватные, потом кольчужные, на которых наколенники и поножи. Теперь надо опоясаться золотым ремнем с палашом и кинжалом, взобраться на коня, взять из рук скифа аварский каплевидный небольшой металлический щит и трехметровое копье с плоским наконечником длинной сантиметров сорок. Арбалет я решил не вынимать из чехла, пристегнутого к седлу. Осталось посочувствовать коню – и я подбадривающее похлопал его по холке.

Я выехал вперед, развернулся к своему отряду. Все уже были готовы к бою. Доспехи на некоторых аланах слабоваты, даже кожаные попадаются. Наверное, это новенькие, из-под Пантикапея. Мои люди сильно выделялись среди них своими крепкими и дорогими доспехами. Воины стояли по отрядам. Вчера разделились на три. Гунны расположились в широкой балке на берегу ручью. Первый отряд, человек пятьдесят, которым командую я, нанесет главный удар. Гоар с отрядом человек тридцать навалится по противоположному склону балки, который более крутой и менее приспособлен для атаки. Третий отряд будет на выходе из балки встречать тех, кто попробует убежать. Я дал отмашку третьему отряду. Им скакать дольше всех. Подождал минут десять и разрешил второму отряду следовать на исходную позицию. Еще минут через десять развернул коня и неторопливо поскакал к балке.

Начинает светать. Я уже могу различить гуннский лагерь. Они живут к кибитках, расставленных «паровозиком» двумя кривыми овалами: внешний примерно из тридцати пяти кибиток, внутренний из пятнадцати-двадцати. В центре стояли две кибитки рядом. Вроде бы нехитрое укрепление, а попробуй атакуй его конным. Пока будешь протискиваться между кибитками, тебя нашпигуют стрелами под ежика. Поэтому всем отрядом скачем к одной кибитке. Успеваем достигнуть середины склона балки, когда нас замечают. Из кибиток начинают выскакивать гунны с луками. Мои воины стреляют по ним на скаку, но без впечатляющих результатов. Что-то стукает по щиту, и я поднимаю его выше, чтобы закрывал и нижнюю часть лица. Успеваю заметить, что по противоположному склону скатывается отряд Гоара. Останавливаюсь возле заранее выбранной кибитки. Она крыта войлоком, потертым и с прорехами. Часть аланов из моего отряда начинают протыкать копьями наугад войлок. Внутри визжит баба, а потом раздается детский крик и плач. Человек десять аланов спешились, разрубили мечами веревки, соединяющие кибитки, и начали вытягивать одну из заграждения. Остальные аланы прикрывают их, но не очень удачно: падает один, пронзенный стрелой, второй… Вот кибитка развернута, можно проехать. Я бросаю в просвет коня и поворачиваю направо, чтобы прикрываться щитом от лучников, стреляющих из-за второго ряда кибиток. Впереди меня гунн натягивает лук. Я успеваю закрыться шитом. Стрела пробивает его, прижимает к моему телу и больно бьет в грудь, по нижним ребрам. Мелькнула мысль, что всё котенку, больше срать не будет, но, шевельнув щитом и больше не почувствовав боли, понимаю, что на этот раз пронесло. Опускаю щит и на скаку бью копьем гунна, опять натягивающего лук, в лицо. Изуродованное татуировками. Он отшатнулся, однако я все-таки попал ему в плечо возле шеи. Копье легко входит в тело, а потом выворачивается в моей руке, потому что продолжаю двигаться вперед. Пришлось бросить копье. Какое-то время скачу без оружия в руке, сбиваю конем второго гунна, молодого, лет четырнадцати, с искривленным от обиды лицом, потому что поздно заметил меня, не успел натянуть лук. И несусь дальше. Затем вспоминаю, что у меня есть палаш, вытягиваю его – и натыкаюсь на аланов из отряда Гоара. Они стоят и ждут, когда спешившиеся оттянут кибитку из второго кольца заграждения.