Вечный капитан

У Гоара улыбка была до ушей. Мне показалось, он поправился за год, что мы не виделись. Обнялись, похлопали друг друга по плечу. Я вручил подарки: ему палаш с рукояткой из слоновой кости, женам цветные тряпки и немного перца, детям сушеный инжир и финики. Инжир они пробовали впервые, но уже без страха. Два бурдюка вина предназначались для всех, кто будет приглашен на праздничный ужин. Стойбище сразу забурлило. Мужчины подходили поздороваться со мной, женщины – поглядеть на подарки, дети – просто поглазеть. Я чувствовал себя городским родственником, приехавшим погостить в деревню.

– У тебя стало больше юрт или мне показалось? – спросил я Гоара, когда мы в его юрте ждали, пока женщины сварят мясо.

Я приехал в полдень, а аланы не обедают, только завтракают и ужинают.

– Ты не ошибся, – ответил Гоар. – Ко мне пристали несколько семей. На их роды напали тюрки (он говорил «тюрк»). Те, кто остался в живых, ушли в Согдею (позже будет называться Судаком) или ко мне.

– Ничего удивительного, – толкнул я его локтем в бок. – Ты ведь – победитель гуннов!

Гоар смутился.

– Мы их вместе победили, – молвил он.

– Мне эта победа ничего не добавит, – произнес я. – Пусть она будет твоей.

Гоару понравились мои слова, но он сразу перевел разговор на более интересную тему:

– Тот род гуннов кочует на прежнем месте.

– К ним кто-нибудь присоединился? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – У них пока мало воинов.

– Давай наведаемся к ним еще раз и перебьем их, чтобы они через несколько лет, набравшись сил, не прискакали к тебе, – произнес я то, что он хотел услышать.

– Если бы ты не приехал, мы бы напали на них недели через две, когда разъедутся солевары, – сообщил Гоар.

– Мне тоже надо время, чтобы купить соль, погрузить на шхуну, отвезти, выгрузить и вернуться. Думаю, уложусь за две недели, – сказал я и спросил шутливо: – Надеюсь, у тебя найдутся пять лошадей для меня и моих людей?

Встречу мы отметили так, что я проснулся только к следующему полудню. Мне дали коня и проводили к солеварам. Как я и предполагал, предложение намного превышало спрос. Точнее, спроса вообще не было. Белую соль предлагали по той же цене, что и серую. Всё равно придется бросить ее здесь до весны. Шансов, что она к тому времени не исчезнет, никаких. Я нанял весь гужевой транспорт, который имелся на промыслах, и аланы выделили несколько вьючных коней. В итоге за четыре дня шхуна была нагружена даже чуть ниже ватерлинии. С попутным ветром менее чем за сутки добрались до Херсона. Еще трое суток заняла выгрузка, продажа белой соли и перевозка остальной в мой новый дом, где заполнили ею почти все складские помещения. Теперь было с чем плыть весной в городище антов.

Алене сказал, что сделаю еще один рейс за солью. Моя команда видела, как разъезжалась на зиму большая часть солеваров, поэтому поглядывала на меня с вопросом. Геродор, Агафон и Пифодот за навигацию хорошо наварились на перепродаже товаров, купленных на долю от выкупа, и хотели отдохнуть у домашних очагов. Но и портить со мной отношения не собирались. У других купцов они столько зарабатывали навигаций за десять. Гунимунд и Хисарн получили еще больше и улучшили свои жилищные условия, пока я ждал получения гражданства. Первый оставил свой маленький домишко старшему, женатому, сыну, а сам с женой и остальными детьми перебрался в новый, побольше, но не такой, конечно, дорогой, как мой. Хисарн купил дом по соседству с ним. Он четвертый сын из одиннадцати детей, так что оставаться в готской деревне ему не было смысла. Да и желания. Я отпустил тогда Хисарна на неделю, и он перевез в Херсон свою жену и двоих маленьких детей. Готы не удивились, когда я сказал, чтобы не забыли захватить в рейс доспехи и копья. Сам я тоже решил испробовать седло с высокой задней лукой, рыцарское, которое изготовили по моему заказу. На «плоских» седлах кочевников я чувствовал себя не очень уверенно, опасался слететь с него при сильном ударе.

Аланы уже ждали нас. Гоар собрал в поход почти всех своих воинов, около сотни. Наверное, чтобы и они почувствовали вкус победы над гуннами. Это как стаффордширскому терьеру надо один раз победить – и он будет без страха бросаться в бой на любую собаку. Аланов позабавило мое седло, но насмехаться в открытую никто не стал. Я ведь не кочевник и к тому же командир похода. На сходке утвердили, что мне принадлежит десятая часть добычи, Гоару – пять долей, остальным – по одной. Их экипажа со мной пойдут Гунимунд, Хисарн, Скилур и Палак. Греки и молодые росы оставались на шхуне, стоящей на якоре, ловить и солить рыбу. Для этого я прикупил еще две сети и три десятка бочек.

33

Всю ночь шел дождь. Я промок до нитки и замерз, хотя укрывался шерстяным одеялом, взятым в поход. Поспать так и не смог. Несколько раз вырубался на пару минут и сразу просыпался. Лежать на мокрой попоне надоело. Я встал и размялся – поприседал, помахал руками, подрыгал ногами. Потом размазал капли дождя на лице – типа умылся. Достал из седельной сумки серебряную флягу, сделал несколько глотков. Кислое вино покатилось колючими шариками в желудок.