Вечный капитан

Зрителей собралось не меньше сотни. Все не бедные, пришли со слугами или клиентами – так называли прихлебателей всех мастей. Они сидели на скамейках двух длинных сторон. На третьей, короткой, расположенной напротив входа, посередине стоял хозяин виллы, а справа от него разместился офицер со свитой человек из десяти. Я с Хисарном и Евтарихом занял места слева от грека. Сафрак остался на площадке, где уже стоял Матесвент в кольчуге до колен с короткими рукавами поверх стеганки и полусапожках, вооруженный длинным мечом-спатой и кинжалом. Шлем с поперечным «ирокезом» из черных конских волос он держал в руке, а небольшой круглый темно-красный щит, на котором золотистый умбон был в виде морды льва, прислонил к заградительному барьеру. Лангобард вызывающе смотрел на гепида, намериваясь, вероятно, высказать в глаза оскорбления, но Сафрак, казалось, не замечал его. Прислонив к барьеру такой же круглый темно-красный щит, но с простым умбоном, он снял шлем и начал протирать его длинным рукавом рубахи, надетой под кольчугу. От предложенной мною стеганки гепид отказался: будет сковывать движения. Протирал Сафрак шлем настолько усердно, будто именно от его чистоты или блеска зависит победа в бою. Гепид был на полголовы ниже и килограмм на двадцать легче. Но это не бокс, здесь вес не дает решающего преимущества. Поняв, что с ним не собираются препираться, Матесвент презрительно сплюнул в сторону противника, повернулся к офицеру и громко произнес:

– Опять ничтожество!

Ко мне подошел грек, организатор боя и потребовал:

– Деньги.

Я дал ему кожаный мешочек с сотней золотых номисм. Грек сел на скамью, высыпал монеты в подол рубахи, натянутый раздвинутыми коленями, пересчитал. Убедившись, что в мешочке именно сто, все настоящие и не обрезанные, кивнул мне головой, а мешочек положил в покрытый красным лыком сундучок, который стоял справа от него, ближе к офицеру. Наверное, привык отдавать выигрыш импресарио лангобарда. К греку подошли двое слуг, такие же старые, высыпали из глиняных кувшинов ему на подол рубахи собранные со зрителей деньги. Судя по тому, с каким азартом пересчитывал старый грек монеты, двигала им в этом рискованном бизнесе любовь к деньгам, так и не удовлетворенная за всю его долгую жизнь.

Закончив считать, он спросил офицера:

– Будем начинать?

Тот покровительственно кивнул.

Старый грек встал, поднял руку, призывая к тишине. Впрочем, все уже и так молчали.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Я гепид Сафрак, – гордо произнес мой тренер.

– Готов к бою? – спросил грек.

Сафрак надел шлем, взял щит, вынул из ножен меч-спату, который был чуть короче лангобардовского, и только после этого ответил:

– Готов.

– А ты, Матесвент? – обратился грек к лангобарду.

Тот уже надел шлем, взял щит и приготовил спату. Презрительно улыбаясь, Матесвент произнес:

– На подготовку у меня ушло больше времени, чем займет сам бой!

– Друзья мои! – обратился старый грек к зрителям. – Сейчас мы посмотрим, как долго продержится гепид Сафрак против нашего непобедимого Матесвента!

Зрители отозвались бурными выкриками. Особенно старались клиенты офицера.

– Начинайте! – приказал старый грек бойцам.

Лангобард сразу ломанулся в атаку. Создавалось впечатление, что он хочет просто задавить противника своим весом. Сильно размахнувшись, рубанул спатой. Она скользнула по щиту гепида, который сразу зашел за правую руку Матесвента. Тот быстро повернулся к нему и ударил снизу вверх. Сафрак вовремя отшагнул и опять зашел за правую руку противника. Следующий удар принял на щит. Раздался скрип. Мне показалось, что щит гепида треснул. Видимо, Матесвент так и подумал, потому что рубанул по щиту во второй раз, надеясь доломать. Если это случится, Сафрак останется без щита: любые замены запрещены. Но гепид «провалил» Матесвента, уйдя из-под удара вправо, а когда лангобард по инерции шагнул вперед правой ногой, зацепил открытую голень чуть ниже колена концом спаты. Полоснул основательно, кровь из раны буквально хлестанула.

– Ну, гепидская собака, – заорал лангобард, – сейчас ты мне за все заплатишь!