Вечная жизнь Лизы К.

Все, что касалось посмертной жизни Тимура, на папином языке называлось «нам еще повезло». Повезло, что Ваня Лещинский сорвался, добрался, нашел место захоронения, повезло, что попал на договороспособных парней, которые провели эксгумацию и под честное слово, денег при себе у Ивана не было, переправили тело в Ростов. Лещ говорил, что Тимур – сын дико крутого чела из администрации Государственной думы, «и нам еще повезло», что в эту туфту они все свято верили, и, хотя взяли больше, чем это обычно стоило – сто двадцать тысяч при верхней планке в сто, – так везло очень немногим, остальные искали своих месяцами и не могли найти вообще ничего. В Ростове папу с Саней не кинули, не обокрали (тоже везение), отвезли все туда же, на Военвед – в тамошний морг, оказывается, свозили тела погибших еще во время первой чеченской войны – свели с кем надо, за все про все взяли семьдесят тысяч, а остальные, сказали, отдать после генетической экспертизы, ведь мало ли что! Но папа приехал в Ростов со снимком от стоматолога – и по расположению пломб и диастеме нижних зубов (относительно редкой, верхних встречается чаще) удалось с большой вероятностью установить, что пронумерованное таким-то номером тело когда-то принадлежало Тимуру, потом земле, а теперь Григорию Александровичу и Эле. А еще оказалось, что экспертизы на ДНК папа все же побаивался и для верности вез из Москвы и Элины волосы, и Элины ногти, и ее же мазок слюны. Но Ирине Владимировне просил об этих нюансах не говорить. Собственно, он и Саню мог в них спокойно не посвящать, но такой генетический материал, как слюна, живет не дольше пяти-семи дней, выехать же получилось не сразу – и папа дергался из-за этого всю дорогу. Худший участок трассы «Дон» – в Воронежской области с ямами, слякотью, едва ползущими фурами – Саня думал, папа реально не переживет. Сигналил, высовывался, что-то кому-то кричал, хватался за сердце, за тюбик с нитроглицерином. Но Саню за все четырнадцать часов пути за руль не пустил, чтобы тому, если что, не засветиться перед ментами. При этом ссора, которую папа затеял на автозаправке (папа – ссору? невероятно), могла кончиться криминалом. Отцу показалось, что парень, неказистый, небритый, на вид ровесник Тимура, скорее всего с бодуна, не только обувка, треники тоже в грязи, пока шел от избы до своего «жигуля», весь изгваздался, и вот отцу показалось, что он без очереди пристроился к бензопоилке, как раз перед ними. Саня глазом моргнуть не успел, а тесть уже выскочил, схватил пацана за грудки: пока другие жизни кладут! В этом месте Саня как будто пожал плечами: или я не расслышал… И дальше последовали подробности про сильно беременную девицу, с битой выпрыгнувшую из «жигуля», и как Саня их всех разнимал, и как папа потом разрыдался в машине. Ему уже сзади сигналят: заправляйся, мужик, давай, а он делает вид, что сморкается в белоснежный, наглаженный то ли Элей, то ли Ириной Владимировной платок, и ни с места.