Вечная любовь

Этот клич поняли все и кинулись прочь, нахлестывая испуганных животных. Вьючные верблюды неслись следом, не отставая ни на шаг.

14

Но песок, смешанный с ветром, оказался быстрее. Он бил по лицу, забивался в уши, хлестал по глазам, не позволяя смотреть. А еще мешал дышать.

- Стоять! - донеслось сквозь вой бури. Ульяна узнала голос Шона и натянула веревку. Верблюд тут же улегся, почти упал на землю.

- Ложись! - рядом, сбивая её с седла, рухнул Шон. Его лицо было замотано шарфом, второй такой же он протягивал Уле: - Вот. И глаза тоже.

Но было поздно. Стук приблизился, и сквозь пыль стало ясно, кто его издавал.

Он походил на огромный скелет. Коричневая кожа обтягивала череп, а высокий костяной гребень пылал багровым. Точно так же, как и глубоко посаженные глаза. Костяные пластины на груди заменяли ребра. Они, сталкиваясь друг с другом, и издавали этот странный звук.

Шон прошипел что-то и медленно вытащил два длинный кинжала, которые носил за спиной. Не успел - свист ветра и шорох песка прорезали звуки выстрелов. Ходячий ужас пошатнулся от ударивших в пластины пуль и повернулся к врагу: на его пути стоял китаец. Ян или Юн - Уля не поняла, различать близнецов умудрялся только Шон.

Сам он выругался, причем не тихо:

- Придурок! Его этим не проймешь!

И, словно в подтверждении его слов, раздалась автоматная очередь. Кусок гребня отломился, но его тут же заменило полыхнувшее пламя. Миг - и чудовище восстановило потерю, разве что кожа из багровой стала красной.

Китайцы не сдавались. Поливая врага из автоматов, они рассредоточились, затрудняя для него выбор цели. Чудище замешкалось, не в состоянии выбрать кого-то одно, и Шон немедленно этим воспользовался: распрямился, как сжатая пружина, и, оттолкнувшись от седла лежащего верблюда, взмыл в воздух. Пробившийся сквозь красную марь солнечный луч высек из клинков кровавые искры.

Со скоростью, странной для такой махины, чудовище развернулось к новому врагу, сразу же забыв про остальных. Горящие глаза следили за каждым движением Шона, и казалось, из них вырываются лучи, способные испепелять.

- Назад! - заорал тот близнецам.

Один немедленно выполнил приказ, вкторой же замешкался, выбирая цель пёоудобнее. И тут же рядом взметнулся бурунчик пеыли, вытянулся, как будто под сслоем песка полз кто-то живой и длинный, а потом, рванувшись верх, ударил под колени, отчего солдат упал и даже кувыркнулся несколько раз, оказавшись прямо у ног чудовища. Увенчанная огромным шипом-шпорой ступня поднялась и опустилась, дробя кости, вдавливая в землю... Предсмертный хрип утонул в реве ветра.

Уля даже всхлипнуть не смела. Прижалась к верблюду и замерла, не в силах отвести взгляда от происходящей бойни. На огромный движущийся скелет. На кровавое пятно, которое уже начал засыпать песок, на кричащего Яна или Юна, на мчащегося на врага Шона... И на огромную тень, что поднималась за спиной чудовища.

Она не могла принадлежать существу, обитающему на земле. Но и тот, кто буйствовал в сердце песчаной бури - тоже.

Напоминающий плеть хвост лупил по покрытой зеленоватой чешуей бокам, а из пасти вырывался громовой рев. Пятипалые лапы вгрызлись в песок, как коршун в добычу, и длинная шея изогнулась, направляя ветвистые рога в спину врагу. Уля поежилась: она узнала этого зверя. Именно он помстился тогда в темноте, в ночь перед выездом.

Взмах - и костяной демон взлетает в воздух, а потом падает переломанной куклой, но только для того, чтобы встать обратно и развернуться к новому врагу. А нежданный помощник прильнул к земле, готовясь к очередному удару, но костлявые руки перехватили рога и замерли в неистовой борьбе. Казалось, их силы равны, но в поединок вмешалась третья сторона: Шон, подпрыгнув, как отскочивший от асфальта мячик, вонзил клинки в основании черепа багрового скелета.

И тут же наступила тишина. Ни вскрика. Ни рева. Ни вопля. Только с неба осыпался оставленный ветром песок, забиваясь в глаза и уши. А солнце осветило застывших друг напротив друга человека и мифического зверя. Ульяна охнула: было в нем что-то от дракона, каким его рисуют на китайских гравюрах. Рога сверкали на солнце так, что больно было смотреть, а чешуя переливалась всеми оттенками зелени и золота.

И все-таки это был другой зверь. «Тело лошади, голова дракона, хвост быка, грива льва, рога оленя, лапы орла». Давно прочитанное описание диковинки крутилось в голове, но вот название... Силясь вспомнить, Ульяна отвела взгляд. Он скользнул по застывшей ряби красноватого песка, и увиденное заставило забыть обо всем: тень Шона тоже не принадлежала человеку. На земле застыл, приготовившись к прыжку, огромный тигр.

Уля зажала ладонью рот. Песок скрипел на зубах, но перед глазами разворачивалась новая битва.