Вечная любовь

По лицу видно было - Шон хотел возразить. Но согласился. С условием, что Уля не станет вмешиваться и препятствовать лечению.

Выйдя наружу, она первым делом посмотрела вверх. Где-то далеко-далеко виднелись двигающиеся точки. Стало не по себе.

- Когда я рядом - не бойся ничего! - рука Шона обвилась вокруг талии, и Уля неожиданно поверила - он защитит от любой беды. И стало очень спокойно.

Возле юрты, куда отвели раненого, толпились люди. Но перед Шоном они расступались, как льды перед ледоколом.

Басан сидел на низком стуле, закусив обмотанную тряпками палку. Рядом стояла полупустая бутылка водки. Увидев вошедших, он попытался встать, не обращая внимания на зашивающую раны женщину.

Шон махнул рукой, и Басан упал обратно на стульчик. Женщина продолжала, словно ничего не случилось. Она прокалывала кожу большой иглой и что-то напевала, стягивая края ран. Улю замутило - такого она еще не видела.

- Может, на воздух?

Она помотала головой - Басана следовало хотя бы поблагодарить, если поддержать нечем. Но Шон считал по-другому.

- Сядь там, - кивнул на табуретку и шагнул к раненому, доставая из кармана деревянный пенал. Ульяна его узнала - в нем хранились иглы для акупунктуры.

По мере того как они вонзались в нужные точки, Басан расслаблялся, под конец даже задремал. Поняв, что сейчас лезть с благодарностями не время, Уля решила вернуться в свою юрту и отдохнуть - слишком уж насыщенным выдался день.

Оюн ждал сразу за порогом. И пошел следом, держась ровно на полшага позади.

- Спасибо, - поблагодарила и его.

Мужчина остался бесстрастным. Уля вспомнила, что он не знает русского, и просто приветливо улыбнулась. Никакой реакции кроме чуть склоненной головы. Оюн словно нарочно ограничивал общение только сопровождением. Его взгляд был совершенно равнодушным, но почему-то Уля не сомневалась: он видит все. И орлов в небе, и снующих вокруг собак, и идущих мимо людей... И подумалось: каково это, охранять человека, из-за которого пострадал друг?

- Извини, - сказала, не веря, что поймет.

Он не ответил, только молча открыл деревянную дверь в юрту. А потом обошел вокруг, приподнимая войлок у земли, чтобы впустить свежий воздух. Легкий сквозняк разогнал духоту, и Уля вскоре задремала - все равно делать было нечего.

Проспала до вечера - разбудил холод. Накинув ветровку, выбралась на улицу. Оюн тут же оказался рядом.

- Я никуда не пойду, - сообщила на всякий случай и подняла голову.

Там, вверху, насколько хватало глаз, небо усеивали алмазы.

- О чем думаешь?

Тихий голос Шона застал врасплох. Но Уля даже не вздрогнула, сама удивляясь, насколько привычным и необходимым стал этот мужчина.

- Ни о чем. Просто... любуюсь. Как там Басан?

- Лучше. Он здоровый мужик, раны неглубокие и их вовремя обработали.

Перед глазами опять встала кривая игла и Улю замутило. Пришлось срочно считать звезды.

- Думаешь, получится?

Она почувствовала его ладонь на плече и Уля мысленно застонала: почему-то захотелось, чтобы вторая рука оказалась там же, согревая и успокаивая. Но Шон не позволил себе больше. Только позвал тихо, и от шепота сбилось дыхание:

- Давай поужинаем? Я могу принести все сюда.

Уля была ему благодарна: возвращаться в «столовую» не хотелось.

Они сидели на полу возле столика, Шон учил Улю пользоваться палочками, подхватывая разные кусочки. Она пробовала повторить, роняла мясо обратно в тарелку и смеялась над собственной неуклюжестью.

Наконец, заявила, что кочевники едят руками, и подхватила с блюда огромный пельмень:

- Интересно, как они здесь называются?

- Буузы, - ответил Шон. - А это, - протянул похожий на чебурек пирог, - хуушуур. Очень вкусно, попробуй!

Уля соглашалась - все было действительно на уровне. Но ей не хватало овощей или хотя бы зелени. И чай... При мысли, что снова придется пить что-то с крупой и жиром...

- Ну, это ты еще чай с пельменями не пробовала! Как-нибудь угощу, - рассмеялся Шон, когда она пожаловалась на местные напитки. Ульяну передернуло:

- Ну уж нет, как-нибудь без меня!

Вечер прошел незаметно. Рядом с Шоном забывались все неприятности, и думалось, что решение поехать в экспедицию было самым лучшим в жизни.

Но ночью эта идея уже не казалась такой привлекательной.

Электричества не было, тоненький огонек керосиновой лампы едва разгонял темноту возле кровати. Уле все время чудилось, что кто-то ходит вокруг, ища способ просочиться в юрту. С одной стороны, она радовалась, что войлочные стены опущены, с другой - волновалась, что теперь отрезана от внешнего мира. А когда над пустыней пронесся громовой рык, услышав который замолчали даже собаки, с криком вылетела на улицу.

Она визжала, зажмурившись и закрыв ладонями уши, пока звучная пощечина не опрокинула на землю. Только тогда пришла в себя и огляделась. Над ней стоял Оюн, а похожий на лодку месяц спокойно плыл по звездному небу. Ветер играл редкой травой и развешанными на веревках вещами. Собаки уже успокоились, но Улин вопль заставил их вскочить и присоединиться к внеплановому концерту.

Из юрт и саманных домов выскакивали люди. Первым подлетел Шон, упал на колени в пыль, обхватил за плечи: