Вечерний лабиринт

Вечером прошел дождь, и на улицах не осталось ни одной собаки. Небо висело темное и мрачное, не предвещая ничего хорошего. Бледно желтели в тумане редкие фонари. Было тихо и мокро, как в колодце. Но вот раздались осторожные, неуверенные шаги. Мелькнула светлая рубашка. Остановилась, вглядываясь в едва освещенное окно, и подошла к дому.

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался тусклый свет. Была видна часть комнаты. Алексей Петрович (больше некому) издал сдавленный возглас и отпрянул в сторону. В это время по стене комнаты мелькнула чья-то тень, и свет погас.

Дрожа от сырости и от волнения, Алексей Петрович отошел от окна и некоторое время разглядывал старый каменный дом. Потом хотел его обойти, но влез в лужу и, ругаясь, запрыгал на одной ноге. Это его охладило и, вылив из ботинка воду, он еще постоял немного, замерз окончательно и вскоре ушел туда, откуда пришел.

Утром к этому дому подъехала машина.

– Здесь, – сказал Алексей Петрович. Его голос звучал твердо.

Семен остановил машину. Выглядел он усталым и замученным, от былой уверенности не осталось и следа.

– Ты думаешь, мы справимся?..

– Справимся, – сказал Алексей Петрович. – Идем.

Они вышли из машины и медленно направились к дому. Семен заметил играющую под забором девочку и остановился.

– Подожди, пожалуйста, – попросил он Алексея Петровича и позвал:

– Девочка, а девочка… Пойди сюда.

Девочка несмело подошла.

Семен достал из кармана рисунок Алексея Петровича и предъявил как ультиматум.

– Ты знаешь такую тетю?

– Да, – сказала девочка. – Это Баба-яга.

– Иди, девочка, иди, – сказал Алексей Петрович, – занимайся своими делами. – Он забрал у Семена свой рисунок и спрятал его в карман. – Хватит этой самодеятельности у меня за спиной. Теперь я решаю, что нам делать. По-моему, это тебе ясно?

Семен печально кивнул.

Они подошли к дому, и Алексей Петрович спросил:

– Ты готов?

– Готов, – ответил Семен.

– Если бы это не случилось, – внезапно вспомнил Алексей Петрович, – нас бы уже расписали в загсе.

Сказав это, он решительно нажал кнопку звонка. Звонок прозвенел и замолк. Наступила тревожная пауза.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Телеграмма, – глухим голосом сказал Алексей Петрович.

Щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге стояла миловидная женщина лет тридцати пяти, в фартуке, обсыпанном мукой, и с большим кухонным ножом в руке. Никто из них не мог подумать, что события будут разворачиваться столь быстротечно.

После легкого замешательства Алексей Петрович поступил так, как и должен был поступить человек, вынужденный к самообороне.

Он выбил оружие у нее из рук и, предупреждая готовый вырваться крик, зажал ей рот рукой.

Семену осталось только с ужасом смотреть, как Алексей Петрович борется в прихожей с беспомощно сопротивляющейся женщиной.

– Веревку! – на мгновение обернулся тот. – Скорее!

Семен опасливо и суетливо достал из кармана веревку и бросился на помощь.

Через минуту все было кончено. Женщина сидела крепко привязанная к стулу, с залепленным пластырем ртом и только поводила по сторонам безумно округлившимися глазами.

– Кто привез мебель?! – пытал ее Алексей Петрович. – Где они?! Где Лиза?! Куда вы ее спрятали?!

Женщина не могла ответить, даже если бы хотела.

Семен стоял рядом с таким видом, словно ему снится кошмарный сон, а он никак не может проснуться.

– Останься здесь! – приказал ему Алексей Петрович и торопливо заглянул в соседнюю комнату. Там никого не было. Он быстро прошел на кухню. Первое, что бросилось в глаза, – стол, накрытый на двоих. У плиты лежало раскатанное тесто. Алексей Петрович вооружился скалкой и вернулся в комнату.

– Кто должен прийти? Когда? Сколько их? Двое или один?

Семен, не в силах вымолвить ни слова, пальцем стал показывать Алексею Петровичу, что у женщины заклеен рот.

– Что? – не мог понять Алексей Петрович. – В чем дело?

Но в это время за входной дверью раздалось позвякивание ключа, и замок негромко щелкнул. Женщина на стуле очень заволновалась и сделала попытку то ли встать, то ли упасть.

– Убери ее! – прошипел Алексей Петрович и решительно занял позицию у входа в комнату.

Семен обхватил женщину руками и в ужасе от самого себя и от того, что он делает, поволок ее вместе со стулом в угол.

В прихожей хлопнула дверь, раздались шаркающие шаги, и кто-то с кряхтением и со стуком стал снимать обувь.

Наступила пауза.

Женщина мычала и безнадежно трепыхалась в объятиях Семена.

Семен держал ее, отвернувшись и закрыв глаза, сморщившись от отвращения к самому себе и ко всему на свете.

Алексей Петрович замер у двери с занесенной над головой скалкой.

Заинтересованно прислушиваясь, в комнату вошел человек. В руке он держал выроненный женщиной кухонный нож.

Алексей Петрович воспользовался скалкой.

Человек на мгновение замер и, уже оседая на подгибающихся ногах, обернулся к Алексею Петровичу. В его глазах застыл немой укор. Алексей Петрович узнал гида.

– Всё?.. – спросил Семен, не открывая глаз.

Алексей Петрович не ответил.

Женщина в руках Семена обмякла. Он почувствовал это и отпустил ее. Потом осторожно подошел к Алексею Петровичу и лежащему у его ног гиду.

– А этот здесь что делает?..