Вдали от городов. Жизнь постсоветской деревни

Население деревни в Восточной Европе, несмотря на деколлективизацию и вынужденность хозяйствования, направленного на самообеспечение, несравнимо по своей социальной структуре с традиционными крестьянами. Можно выделить следующие аспекты «раскрестьянивания». Бывшие работники совхозов и кооперативов являются наемными работниками, часто аграрными специалистами с высшим или средним специальным образованием. Чем выше уровень образования, тем более выражено обычно профессиональное самосознание, что характерно также и для работников прежних инфраструктурных учреждений (учителя, врачи, работники культуры). Сюда относятся требования упорядоченного рабочего времени, участие предприятия в социальных гарантиях, а также ориентация на «блага модернизации» («goods of modernity»). Последние включают в себя не только материальные вещи (такие как телевизор или автомобиль), но и опыт «современного» планирования и представлений о социализации.

Так как ранее преобладали крупнофабричные формы производства с соответствующим разделением труда, то сегодня лишь немно гие из прежних сельских рабочих выбирают ведение собственного семейного хозяйства и, таким образом, самостоятельность, к тому же небольшие предприятия практически неконкурентоспособны. Связанная с организационной структурой крупных предприятий организация повседневной жизни, охватывающая и рабочее, и свободное и отпускное время, в том числе заботу о детях и ведение домашнего хозяйства, не может быть просто заново традиционализирована. Женщины, как и мужчины, были включены в структуру крупных предприятий, сегодня более не существует ранее четко очерченных гендерных ролей крестьянина и крестьянки и возможных «батраков» с основанным на этом разделением труда.

Речь, таким образом, идет о частично привычном для многих поколений, в какой-то мере «урбанизированном» стиле жизни наемных работников с соответствующими ожиданиями и требованиями. После исчезновения крупных предприятий для этих наемных рабочих в сельских регионах закрыты институционализированные пути воспроизводства, утеряны связи между приватными и производственными функциями, целые профессиональные группы становятся ненужными, им нет применения, так как приватизация предприятий означает в большинстве случаев также рационализацию или полное уничтожение возможностей формальной занятости. Изменение образа жизни наиболее проблематично прежде всего для женщин, которые редко принадлежат к новым предпринимателям и реже отправляются на заработки далеко от дома.

Отсюда на протяжении продолжительного переходного периода для большинства населения «индустриализированной деревни» встает дилемма: привыкнув к квазигородскому стилю жизни, не переезжая в окрестности городов, суметь в действительности идти путем «урбанизированной» индивидуализации. Хотя во всех исследуемых регионах и наблюдается временный или длительный отток молодых и более образованных жителей деревни, все же шансы получить хорошо оплачиваемые рабочие места в городах ограничены. Поэтому те, о ком идет речь, часто вынужденно решаются на радикальное сокращение своих потребностей и фокусируют свою организацию повседневности на выживании, поддерживая хозяйство, направленное на самообеспечение.

Можно пытаться интерпретировать это как «возврат к старому», досовременному образу жизни или как парадоксальное или, по меньшей мере, проблематичное параллельное сосуществование современного и традиционного образов жизни. В действительности речь идет об аспекте модернизации уже модернизированных жизненных условий: об индивидах, которые сначала были лишены собственности и традиции, позже потеряли также и защиту, предоставляемую предприятиями, и должны теперь открыть для себя совершенно новые формы интеграции в общество (индивидуальной и коллективной), а также ориентированные на будущее формы жизни (выживания) и структуры мышления.

Натуральное хозяйство в России и Болгарии имеет мало общего с традиционным образом жизни. Так как новые формы организации повседневности должны быть организованы не индивидуально, а в контексте общирной социальной сети и семейных союзов, то время от времени возникает идеализированная картина социальной включенности. Как раз наоборот, реципрокность и деятельность внутри социальных сетей являются здесь элементами вынужденной экономики и указывают на дефицит функций, а именно на (уже едва подлежащий восстановлению) разрыв ранее тесно связанных друг с другом приватной жизни и «фабричных» структур. Бывшие работники крупных аграрных предприятий, как и деревни, в которых они живут, не находят своего места в обществе, так как прежняя производственная и воспроизводственная связь была навсегда разрушена.

2.3. Миграции в сельской местности