Вавилонская башня

Но грозно выситься там ему довелось только мгновение — Скудин был настроен бескомпромиссно, и потому уже в следующую секунду Валечка получил весьма болезненный удар подъемом ноги в пах. Еще через секунду в раскрывшийся от боли рот глубоко всунулся невкусный пистолетный ствол. В итоге бандит оказался плотно прижат к двери в ванную, из-за которой раздавалось журчание воды.

— Кто?.. — Скудин повел подбородком в сторону льющихся струй и опустил пистолет к яремной впадине собеседника. Канавкин располагался у него за правым плечом, под надежной опекой Собакина.

— Л-лилька… П-подруга…

И совершенно напрасно кое-кто говорит, будто у физически сильных людей плохо с соображением.

Крученому, например, достаточно было только один раз взглянуть полковнику в серые немигающие глаза, чтобы сделать совершенно правильный вывод о глобальном характере грядущих неприятностей. А Кудеяр, выразительно посмотрев нататуированные руки хозяина квартиры, негромко произнес:

— Дышать будешь, как я скажу… Давай в комнату.

Никаких угроз он присовокуплять не стал: без надобности.

Он сам с головы до ног был угрозой. Усадив Крученого с Санитаром на низкий кожаный диван, с которого сразу на ноги и не поднимешься, Скудин со стволом наготове присел на краешек стола. Собакин страховал, и Иван поймал себя на том, что полностью ему доверяет.

Комната была обставлена с претензией на постперестроечную роскошь. Ее обитателям еще бы да вкус! Загибавшаяся буквой «Г» высоченная стенка, изготовленная из массива, была траурно-черного цвета. Надо полагать, изначально имелась в виду благородная строгость, но в сочетании с красно-коричневым подвесным потолком и фиолетовым паласом создавалась атмосфера средненького больничного морга, его офисной части, где заказывают автобусы и выбирают гробы. Разница была только в том, что вместо обтянутых крепом деревянных крышек стену украшал огромный экран проекционного «Пионера».

Он цветисто радовал хозяйский глаз фантастическим мультфильмом, главных героинь которого звали Трахуля и Оргазма. «Тьфу», — целомудренно отвернулся Собакин. В это время дверь ванной хлопнула, послышалось шлепанье босых ног по плиточному подогретому полу, и в комнату вошла частично задрапированная махровым полотенцем красавица Лилька.

Нервы у нее оказались завидные. А может, сказывалась привычка к разного рода неожиданностям. Ну что, спрашивается, сделают с бедной девушкой эти двое легавых? Чем запугают?..

— Да тут делегация целая. — Лилька упала в кресло и, рискованно положив ногу на ногу, игриво взглянула на Скудина: — А кроме шпалера, может, еще что покажешь?

— Умри, дура. — Крученый коротко показал, что он сделает с подругой жизни чуть позже, а полковник подтвердил:

— Обязательно покажу. — И продемонстрировал свой фээсбэшный документ, чтобы тут же поинтересоваться: — Где перстень, подаренный Канавкиным?

— А он мне разве дарил чего-нибудь? — Лилька профессионально изобразила удивление пополам с негодованием, пренебрежительно глянув при этом на Санитара. — Даже если он из всех мужиков единственный с яйцами останется, так и то мне его не надо будет, я Валечку своего люблю…

В доказательство она выбралась из кресла и, теряя полотенце, попыталась усесться Крученому на колени.

— Отлезь, сука! — Рассвирепев, тот смахнул ее локтем и повернулся почему-то к Собакину: — Я тогда сразу врубился, что за гайку эту Санитар ее харил!

— Харил?! — От незаслуженной обиды Лилька пустила слезу и… разразилась потоком инсинуаций в адрес мужской доблести Канавкина.

Валечка Крученый из ее речи сделал тот вывод, что упомянутая доблесть была исследована ею на практике. Как ни странно, это подействовало на него эффективней любого допроса с пристрастием, который мог — и, в общем-то, собирался — учинить ему Скудин.

— Начальник, ту гайку я залысил на катране у Леньки Рябого, катали тогда без кляуз, мне не поперло, остался я в замазке, проигрался в хлам. А перстенек отломился Арсену, есть там исполнитель фартовый, из зверей…

— И далеко этот Рябой живет?

Крученый кивнул на окно.

— Да вон, отсюда дом виден…

— Одевайся, — последовал приказ.

— Ты за кого меня держишь, начальник? — Валечка начал привставать с дивана, играя желваком плохо бритой скулы. — Хавиру мне спалить западло, никогда сукадлой не был.

— А мне этот ваш катран до лампочки, пусть им участковый заморочивается. — Скудин внезапно улыбнулся, но глаза в улыбке участия не принимали, и, может, поэтому Крученый поверил ему. — Не переживай, в стукачах ходить не будешь. Шевелись…

Валечка молча повиновался, неким уголком души радуясь, что до конца отстаивать принципы не пришлось. Он был человеком бывалым и мог определить, когда встречал хищника гораздо опаснее и страшнее себя.

Дом, где располагался катран, был действительно в пяти минутах ходьбы. Поднявшись вслед за провожатым по загаженной лестнице на четвертый этаж, Скудин приказал:

— Давай.

Крученый медленно подошел к обшарпанной, неприметной двери… Палец дважды нажал на кнопку, и электронный звонок отозвался заранее оговоренной мелодией — «Сулико», давая знать, что пришли свои.