Вавилонская башня

Среди слушателей неизменно был немолодой уже человек с загипсованной рукой. Он всегда очень внимательно слушал Василия, никогда не перебивал и чему-то улыбался. Однажды за обедом он подсел к Васе.

— Давай познакомимся, — предложил он. — Я военный корреспондент Захаров Андрей Трофимович.

— А я Вася.

— Только Вася и всё?

— А что ещё?

— А ещё герой Советского союза.

— Откуда вы знаете?

— Это моя работа — всё знать. Всё знать и писать об этом.

— Вы, что обо мне писать хотите?

— Нет. Пока я хочу побольше о тебе узнать. Например, что ты будешь делать после войны?

— Работать, как и все.

— Ты считаешь, что после войны все должны работать?

— А что же ещё можно делать?

— А ещё можно учиться. У тебя отличная память и великолепная фантазия. Кроме того, ты так интересно рассказываешь свои истории, что тебя приходят слушать раненые с других отделений.

— Мой командир тоже мне говорил, что мне надо учиться. Но я не знаю где.

— В университете, конечно, на факультете журналистики.

— Где? — Вася чуть не поперхнулся. — Как же я туда поступлю, у меня же ещё десять классов не закончено. Нет, мне экзамены не сдать.

— Не беспокойся, я подготовлю тебя. К тому же, я думаю, герою Советского союза и без экзаменов возьмут. Достаточно будет моей рекомендации.

— Вы что в университете работаете?

— Нет, я работаю в газете. "Комсомольская правда" — слышал о такой?

— Конечно. Так вы, значит, это, из Москвы?

— Из Москвы, только не значит и не это.

— Не понял.

— Привыкай не употреблять слов-паразитов.

— Каких ещё паразитов? — не понял Василий.

— Слова значит и это ничего в твоей фразе не обозначают, поэтому их называют паразитами. Ты говоришь их по привычке. Попробуй сказать тоже самое, но без этих слов.

— Я это, ну как его…

Василий замолчал и густо покраснел.

— А это уже ограниченный словарный запас, — сказал Андрей Трофимович. — Ты не можешь быстро подобрать то слово, которое тебе надо, вот и вынужден говорить любую ерунду, пока не подберёшь. Но это не страшно. Так говорят многие и их все понимают. Говорить можно, а писать нельзя.

— Да я и не собираюсь ничего писать, — попытался оправдаться Вася.

— А как же твой командир? Если ты не напишешь о нём, никто даже не будет знать, что был такой человек.

— Это почему же не будет?

— А кто будет? Раненые, которым ты рассказывал свои байки, так они, наверняка, думают, что ты всё выдумал?

— Я про него ничего не выдумывал.

— Какая разница. Они через неделю всё это забудут.

— Но это же не справедливо!

— Конечно не справедливо. Как говорится, всё в твоих руках.

Василий замолчал и о чём-то задумался.

— Короче, — прервал его мысли Андрей Трофимович. — Ты будешь писать?

— Да, — коротко ответил Вася.

Если до встречи с Андреем Трофимовичем Василий ждал выписки, как манны с небес, то после встречи он наоборот боялся её. Он с жадностью читал книги, которые подбирал ему корреспондент и боялся, что скоро этот волшебный мир познания закончится, и вместо него опять начнутся рваться бомбы и снаряды. Однако время неумолимо, пришёл день, когда Андрей Трофимович зашёл в палату к Василию, не в пижаме, а в форме.

— Вот тебе руководство к действию, — сказал он, протягивая Василию тетрадь.

— Что это?

— Здесь список литературы, которую ты должен прочесть и мой московский адрес.

— А вы снова на фронт?

— Нет, домой.

Шли месяцы, раненых выписывали, а на их место приходили новые, но Василий не замечал этого. Его мозг, не обращая ни на что внимания, с жадностью впитывал всё, ради чего он и появился на свет. Феноменальная память поглощала вековые знания поколений, чтобы со сторицей снова отдать их людям.

Но конец есть всему. Однажды и его вызвали на комиссию, которая решала вопрос о выписки.

— Я прошу меня направить в свой полк, — обратился он к комиссии.

— Какой полк, мы решаем вопрос комиссовать вас с армии или дальше продолжать лечение, — сказал председатель комиссии.

— Но я же абсолютно здоров!

— Это вам только кажется. У вас повреждена центральная нервная система.

— Какая ещё система? Я превосходно себя чувствую.

— Дай Бог, чтобы так всё и продолжалось, — сказал своим коллегам начальник госпиталя.

Комиссия долго совещалась и приняла решение комиссовать Василия.

Есть ли нужда объяснять, куда направился молодой человек после демобилизации, если у него нет ни семьи, ни родственников, ни даже дома, откуда он ушёл на фронт? Естественно, нет. Ведь у человека, которого ведёт сама судьба, выбор не так уж и велик, а если точнее, то его совсем нет.

Нагулявшись по Москве, Василий разыскал адрес, который ему оставил корреспондент и нажал кнопку звонка на дверях. Дверь распахнулась и на пороге появилась симпатичная девушка.

— Здравствуйте, — приветливо сказала она и вопросительно посмотрела на Василия.

— Здравствуйте, я к Андрею Трофимовичу, — ответил Вася.

— А его нет дома. Он будет только вечером.

— Извините, я тогда зайду позже.

Василий повернулся, чтобы уйти. Пола расстёгнутой шинели отлетела в сторону и обнажила звезду героя.

— Постойте! — окликнула его девушка. — Так вы тот самый знаменитый партизан?

— Я… — Василий хотел что-то сказать, но девушка перебила его.