Вавилонская башня

— Не понял. Переведи. Какую башню? Водокачку что ли? Ты забыл, командир, мы же её с тобой грохнули.

— Ничего ты не понял. Причём тут водокачка? Я тебе про людей толкую, а водокачка это так, аллегория. Тьфу ты! Какая водокачка? Не водокачка, а вавилонская башня. Эти политруки не понимают, что они начали строить.

— Погоди, командир, не гони. Я сам ничего не понимаю. Какая-то водокачка, какая-то башня, какие-то политруки… Я знаю одно — все они козлы. Давай выпьем.

Ферзь налил в кружки очередную порцию спирта и друзья тут же опустошили их.

— Так вот, — продолжал полковник, — ты ничего не понял. Надо повторить.

— Ты считаешь надо? — удивился Ферзь.

— Обязательно надо.

Ферзь снова налил в кружки спирта.

— Ты это что? — удивился полковник.

— Как что? Ты сам только что сказал, что надо повторить.

— Я сказал?

— Ты конечно.

— Я в том смысле, что…

— Какой тут смысл, налили, значит надо пить.

Полковник выпил, хотел что-то сказать, но вместо этого послышалось какое-то мычание. Он собрался с силами, ударил кулаком по столу, и с трудом выговаривая каждое слово, сказал:

— Ты конечно прав, все они козлы!

Голова командира стала заваливаться на сторону и в конечном итоге успокоилась на столе. Раздался храп, сравнимый разве что с львиным рыком, причём храп был таким громким, что адъютант не выдержал и просунул свою голову в дверь кабинета.

— Изыди, сатана! — услышал адъютант пьяный выкрик Ферзя. — Не видишь, полковник отдыхать изволит?

Далее раздалась такая отборная брань в адрес адъютанта, что даже в наше время, лишённое не только цензуры, но и самой культуры, нет никакой возможности вынести её на суд читателя.

Утром адъютанту насилу удалось разбудить командира.

— Товарищ полковник ну проснитесь вы, наконец, — причитал он. — Вас генерал к себе срочно вызывает!

— Отстань, дай поспать!

Адъютант, поняв, что все возможности разбудить командира исчерпаны, прибег к запрещённому приёму. Он нагнулся к уху командира и крикнул:

— Боевая тревога!

Полковник моментально вскочил с кровати и уставился на адъютанта.

— Какая тревога?

— Прошу прощения, товарищ полковник, никакой тревоги нет. Вас срочно требует к себе генерал.

Полковник стоял навытяжку перед генералом, а тот ходил вокруг него и рассматривал его опухшую физиономию.

— Ну и видок у тебя!

— Виноват, товарищ генерал, — тихо пробасил полковник.

— Где же ты так вчера нажрался? А ещё барон! Наши биндюжники и то так не напиваются!

— В политуправление вызывали, вот я после этого стресс и снял.

— Голова, небось трещит?

— Так точно, товарищ генерал.

Генерал достал из сейфа бутылку водки, налил целый стакан и подал полковнику.

— Опохмелись, ваше благородие. Мне нужно, чтобы твоя голова сейчас работала, как часы.

Андрей Петрович с жадностью выпил водку и застыл в ожидании.

— О чём вы вчера в политуправлении говорили? — спросил генерал.

— Не помню. Они мне какие-то лекции читали, а я, кажется, уснул.

— Да, дела… — Генерал явно что-то хотел сказать, но не знал, как начать. — Уж не знаю, какие ты там сны видел, только разозлил ты их ни на шутку.

Генерал достал из стола листок бумаги и начал зачитывать:

— …проводимую политику партии называет бредом…о руководстве страны отзывается, как об умалишённых.

— Я это говорил? — не поверил своим ушам полковник.

— Ну, ни я же?

— Здесь какая-то ошибка. Этого не может быть. Да вы сами-то верите, что я такое мог сказать?

— А кто меня спрашивает, чему я верю, а чему нет? Я не в политуправлении служу. Моё дело приказы командования исполнять. Вот мне дали приказ, а я его обязан исполнить.

— Какой приказ?

— О твоём увольнении из армии.

— О чём? — переспросил Андрей Петрович.

— О твоём увольнении из армии, — повторил генерал.

— Где же я им дорогу перешёл? Ума не приложу. Неужели из-за двух фраз, которые им померещились, можно перечеркнуть все дела, которые я сделал.

— Это ты, боевой командир всё по делам судишь, а они политработники и для них главнее всего слова. Неужели ты не понимаешь, что дело совсем в другом.

Андрей Петрович непонимающе посмотрел на генерала.

— Им твоё дворянское происхождение покоя не даёт.

— Значит, ничего изменить нельзя?

Генерал отрицательно покачал головой.

— В таком случае исполняйте приказ.

— Естественно исполню. Куда же я денусь? Только приказ можно исполнить по-разному.

— То есть?

— Мне приказано вручить приказ и уволить вас завтра утром, а я сделаю это сейчас.

— Зачем?

— Поверь моему опыту, я знаю, что происходит после таких приказов. Ты даже до полка своего дойти не успеешь, как очутишься в НКВД.

— Я не могу понять — за что?

— Ты просто не знаешь этих людей. Они готовы уничтожить любого, кто стоит на их пути.

— Но я не стоял на их пути.

— Стоял, стоишь и всегда будешь стоять, потому, что ты действительно их благородие, а они… — генерал чуть было не сказал, кто они, но вовремя остановился. — Ну, ты понял кто они.

— Но у вас будут крупные неприятности из-за меня.

— Разве мои неприятности могут сравниться с твоими? Да и что они могут сделать мне — потомственному пролетарию за то, что я слишком ретиво исполнил приказ?

Генерал протянул полковнику документы.