Вавилон и Башня

– Ладно, – примирительно сказала Елизавета. – Не буду над вами издеваться, Вениамин Аркадьевич… – как будто вопросительно произнесла она. Так, словно Вениамин ни при каких условиях не может быть «Аркадьевичем», а только каким-нибудь Гавриловичем или Архиповичем. На самом деле он и был Васильевичем. Имя Вениамин тоже досталось случайно, в силу «фантазии» матери, к моменту его рождения еще не совсем выколоченной побоями отца.

Елизавета бережно вынесла большую клетку с толстым кроликом с глупыми красными глазами.

Она села рядом с Вениамином на лестнице. И ему сразу показалось, что от ее прикосновения лестница вся очистилась, стены снова обелились, штукатурка восполнилась утраченными, выщербленными временем фрагментами. И над всем домом появились большие безвкусные гирлянды, почти такие же, как тот букет, который сейчас валялся среди бычков и осколков.

«Неужели и правда влюбился… – первый раз в жизни подумал такую мысль Вениамин. – Твою мать!» – опять, странным образом, он обрадовался и насторожился одновременно.

Елизавета поставила клетку с кроликом между ними, аккуратно открыла крышку. Жирненький зверек даже не пошевелился. Он жевал какую-то непонятную траву и смотрел невидящими глазами. Вениамин хотел было сказать нечто едкое в адрес препротивного кролика, но понял, делать этого не нужно.

– Как его зовут?

– Банни, – улыбнулась Елизавета, словно ей сейчас не от двадцати пяти до тридцати (сколько точно, Вениамин не знал), а не больше пятнадцати.

– Банни? При чем тут баня? – в его воображении сразу нарисовалась братва с вениками, здоровенными кружками пива и не менее здоровыми золотыми крестами на белых, с красными пятнами, маслатых телах.

– Да не баня, а Банни! Вы что, мультфильмы не смотрите?

– Мультфильмы? – удивился Вениамин так, будто первый раз увидел павильон «Космос» на ВДНХ.

– А… вы же строите, – почему-то удрученно сказала Елизавета.

– Строю, – вроде как тоже удрученно сказал Вениамин.

– Ну вот. Откуда ж у вас время на…

«Кажется, получилось», – в этот момент подсказал «след добычи» Вениамину, хотя он еще толком не знал, что именно получилось.

* * *

«След добычи» никогда не принимал каких-то форм, не был большим или маленьким, сильным или слабым. Возникая, он становился одинаково сильным и точным, на что бы ни была направлена эта сила.

Вениамин поначалу не обращал на это внимания, но потом отметил. Что бы он ни предпринимал, что бы ни хотел получить, «след добычи» одинаково сильно и точно его вел.

Тем более было жаль, что Елизавета не понимает. Вениамин считал это самым дорогим в своей жизни. Ни недвижимость, связи, деньги или даже власть, а «след добычи». Все остальное – лишь следствие его… его главного друга, который принадлежал только Вениамину.

Однажды, еще до женитьбы, они с Лизой гуляли в парке. Она любила прогулки. Вениамин их не понимал. Зачем гулять без всякой цели? Если ты идешь куда-то, то идешь, а если нет, то нет.

Парк был большим и, судя по всему, очень нарядным некогда. Высокие деревья с толстыми слоями темной коры, названий которых он не знал. Облезшие скамейки из массивных каменных блоков, через которые были пропущены доски.

«Сколько камня перевели», – подумал Вениамин. Тогда он уже «заразился» практичностью строителя.

Наконец, они дошли до внушительных размеров потертой от времени карусели. Красные декоративные фонарики на кабинках местами побиты, внутри некоторых кабинок виднелись осколки пивных бутылок и бычки.

В том месте, где круг карусели соединялся со стойкой, центр оси был закрыт большой сине-салатовой, выцветшей и потрескавшейся от времени, фигурой лягушки. В районе довольно толстых, неестественно поджатых под себя лап куски у этого уродливого изображения были оторваны, торчали обрывки стекловолокна. Но глаза лягушки, хоть и тоже выцветшие, выглядели необыкновенно живыми. Вениамин остановился и никак не мог отвести от лягушки глаз. Вспомнил свою первую «добычу». Вспомнил и не знал, как сейчас относиться к этому воспоминанию.

– Ты чего? – засмеялась Лиза, впервые видя Вениамина растерянным.

– А?

– Ты чего, говорю? Хочешь на карусели покататься?

– Да нет… – отмахнулся он.

– Да ладно, давай, – встрепенулась Лиза.

Она очень любила всякие неожиданные поступки, называя их спонтанными. В то время как Вениамин считал это простой бабской глупостью. Но та необычная сила Лизы, с которой он встретился в первый раз, когда ее увидел, до сих пор имела свои чары. Наверное, поэтому Лиза всегда уговаривала Вениамина на то, что хотела. Вот и сейчас, он послушно подошел к маленькой покосившейся будке.

– Да не работает, наверное.

Вениамин постучал. Никто не открыл, и он уже было с облегчением хотел идти дальше, как раздался скрип и из будки вывалился то ли пьяный, то ли полусумасшедший сторож. В дурацкой кепке, с кривым длинным козырьком и надписью «РЕЧФЛОТ». Из-под рубашки виднелась грязная тельняшка.