Вавилон и Башня

Ладно… все вокруг умерли, а я лишился дистиллята. Но Моисея я найду. И раз все встало с ног на голову, и там, где было ученье, теперь неученье, а там, где свет, теперь тьма, значит, надо в трещину идти. Вот что!

Я кое-как протиснулся и сразу попал в полное неученье или наоборот. Попробовал было подождать, чтобы глаза привыкли, но не привыкли.

Пришлось просто сделать три шага. Гладкая поверхность под ногами куда-то наклонялась. Но ничего не видно, черт возьми! Ничего! Хотя я и понимал, что это, на самом деле, хороший знак – чем темнее, тем глубже. А значит, тем лучше! Ученья больше! Только где-то в глубине мог находиться коллектор Моисей.

Идти было тяжело. Да и Джин под таким «градусом» еще никогда не ходила. От этого ее обычное брюзжание превратилось в какое-то жалобное постанывание:

– Ох…ох…ох… – все жаловалась Джин.

Так мы дошли куда-то и остановились. Похоже, на какой-то площадке. Хотелось дистиллята, хотя Стрекоза мне уже дала недельную норму. Но дистиллят такая штука, его много не бывает. Начинаешь пить – и хочешь больше, больше, больше. Особенно когда куда-то идешь. Особенно когда разыскиваешь Моисея. Ладно, потерплю. Слушать Роберта в такой темноте опасно. Того и гляди, на что-нибудь уговорит. Уговоры, как известно, в темноте лучше удаются.

Обшарил уступ. Кажется, немаленький. Все-таки площадка? У меня оставался специальный осветительный «початок». Надломишь – и света больше. Когда-то я забрал несколько таких у парня в странном костюме с двумя огромными круглыми колбами за спиной. Точнее, у трупа в странном костюме и колбами. В этом костюме он, похоже, собирался плавать в коллекторе. Да так и задохнулся. Неудивительно. С такими колбами. Они бы ни в один карман не поместились! Как же с ними можно плавать?!

– Зажечь? А, Джин?

Хвастливая бестолочь молчала. Если случай какой неважный, она только и раздает советы направо и налево. Теперь и звука от нее не дождешься.

Помедлив немного, я достал «початок». Можно зажечь и потом сразу погасить. Все, что раньше горело быстро, теперь горело очень медленно. Если это можно назвать «горело». Скорее, отдельные искры. Даже красиво, если задуматься. Хотя что такое красиво в мире, где больше ничего толком не горит?

Все-таки… разломил этот жалкий «початок». Только бы не подвел, сволочь!

Но… ничего! Лишь посыпались мелкие крупинки. Может, ни хрена и не выйдет. Раз уж сижу здесь, то какая разница. Пробовать так пробовать.

Потом одна из крупинок стала яркой. Потом еще одна и еще. Ну, блин, неужели?!

Чем дальше, тем больше, все больше крупинок на одной стороне початка стали ярко-розовыми. Давненько не видел я такого.

Потом слабое розовое подобие огня. Подумать только, а ведь раньше эта штука полыхала бы так, что удержать невозможно.

В правом углу я увидел что-то типа лестницы, уходящей вниз. Так низко, что початок и не добивал туда. Вокруг много пространства. Непривычно много, когда находишься под землей. Август хоть был и хорошим другом, а все-таки узким. В некоторых местах я еле протискивался. Не то что тут.

Попробовал пройти дальше к лестнице, но площадка заканчивалась до того, как лестница начиналась. Лестница как будто где-то висела.

Слева еще что-то. Уж на этот раз без лестниц. Кабина какая-то. Такие иногда встречались в торговых центрах, в них даже можно было въехать куда-то. Или уехать? Главное, Джин не проговориться. А то начнется такой гвалт про «давай, давай пойдем за покупками», что дальше можно вообще прекратить какие-либо поиски. Все равно за болтовней Джин ничего не найдешь.

– Эй, Джин, – тихо позвал я.

– Чего, чего, чего?..

– Что делать, Джин, а?

– А что, что, что?..

Я немного подождал. Джин больше ничего не собиралась говорить. Вот тебе и вменяемое состояние! Пока ждал ее ответа, сам не заметил, как дошел до кабины. Или это Джин меня подтолкнула?

Дверей не было, только по сторонам висели лоскуты.

– Что за ерунда? – без всякой надежды на ответ опять спросил я у Джин.

– Вместо стенки, – ответила всезнайка.

Я посмотрел вниз, под кабину, и увидел там столько ученья, что нам всем было бы много. Настоящая, качественная тьма-ученье.

Розовый початок почти догорел, оставалось мало времени. Дорогу к трещине я, конечно, найду и в полной темноте, не впервой. А что дальше? Так глубоко в ученье-неученье я еще никогда не забирался. Если и здесь нет Моисея, что вообще остается? Взять весь дистиллят и подыхать, как мистер За-ку-ар, взирая на пересохшую канализацию. Неплохо, конечно… но это я всегда успею.

– Ну, что думаешь, Джин? А, твою мать? Аааа…

Джин не ответила, как обычно и бывало, когда я слишком грубо с ней обращался. Себялюбивая сука знала себе цену. Она хорошо, очень хорошо помнила, как какое-то время назад я разозлился, взял да швырнул ее куда-то в темный угол. Потом долго искал, все руки изрезал, шаря по бывшему водостоку в поисках «ее величества». Не могу я уже без нее. Да и нужен хоть кто-то. Пусть и такая сварливая дама, как Джин, а все равно компания.