Василевс

Мару после этого случая никто больше не беспокоил. Он ходил по этим горам, собирал дикие травы, удовлетворяя свои потребности. Однажды он увидел виллу, которая подходила для жизни отшельника. Он поговорил с одним из придворных Феодоры, и тот купил эту виллу у другого придворного за 670 драхм и подарил Маре. И теперь Мара стал сеять и пожинать на этой вилле хлеб и другие растения для своих нужд. Вскоре его вилла превратилась в пристанище для восточных монахов, «монастырь сирийцев».

Иоанн же рассказал другу о своих странствиях в другие монастыри в Амидской долине, затем в тот же Египет.

* * *

Азиатские провинции Византийской империи охватила горячка христологических споров, они вылились в ожесточённые схватки.

Весной 541 года Иоанн из Калеша снова покинул Константинополь и пустился в путешествие всё туда же, в Александрию, чтобы увидеть ещё раз Фому и Завта.

И в первую очередь он встретился там с Кесарией.

– Они оба уже умерли, Фома и Завт! – сразу же сообщила ему Кесария.

Она, в общем-то, не изменилась за пять лет с последней их встречи.

Сообщила она ему ещё, что Севир умер четыре года назад.

– Фелоксен Маббогский был рукоположен в епископы вперёд Севира, – стала рассказывать она более подробно ему о знаменитом вожаке монофизитов. – Затем Фелоксен присутствовал на соборе, где его сторонник Севир был рукоположен в патриархи Антиохийские… Когда стал императором Юстин, сменивший Анастасия, то он высказался за изгнание епископов, которые отказались признать положения Халкидонского собора. Среди тех епископов были Севир, Фелоксен, Пётр Анамейский… Севир бежал сюда, в Александрию! Пока здесь на монофизитов не было гонений, они были в безопасности. Но теперь всё изменилось и здесь!..

Она замолчала на минуту, к чему-то прислушиваясь. Затем продолжила рассказывать:

– Фелоксена же сослали в Филиппополь во Фракии!.. Это родина Юстина!.. Затем в Гангру в Пафлагонии!.. Через три года там его удушили!.. С его-то характером, он всегда имел врагов!.. Он был пылкий, энергичный, не терпел, когда ему указывали или притесняли!.. Вот они-то, халкидонские православные, и расправились с ним!..

Она снова замолчала, переживая за своих друзей, единоверцев.

Иоанн воспользовался этой паузой, чтобы отвлечь Кесарию от мрачных мыслей, попросил разрешения снова посмотреть её книги. Она разрешила.

Просматривая книги, он наткнулся на книги Фелоксена.

– Я нашёл среди твоих книг его «Анаформу» и «Чин крещения»! – воскликнул он.

Он достал из стопки отобранных им толстых броских фолиантов в роскошных обложках две тоненькие книжки, скромные, незаметные по внешнему виду, без обложек.

Кесария согласно покивала головой.

Он же стал рассказывать ей подробности Константинопольского собора, состоявшегося пять лет назад.

– Собор вёл патриарх Мина. И там он чётко сформулировал позицию православных относительно монофизитов! И нас с тобой тоже!.. Для него мы, монофизиты, опасные еретики! Проповедующие две ипостаси Христа!.. Там же он произнёс анафему на главных вождей монофизитов! И в первую очередь на Севира!.. Через месяц же, в августе, император Юстиниан издал указ против Севира и его последователей!..

Он отложил в сторону, из общей стопки книг Кесарии, среднего размера фолиант в яркой кожаной обложке.

– Дорогая Кесария, ты хорошо знала патриарха Севира! А вот и его Октоих![101] Здесь повечерия, утреня… Но меня больше привлекла его переписка с Сергием Грамматиком о двух естествах Христа!.. Самого главного, на чём мы, монофизиты, стоим и стоять будем, в отличие от халкидонских!..

Затем он стал с жаром рассказывать ей о своём монастыре в Амидской долине, о монастыре Святого Марона, как оказался там в детстве…

Сам город Амида расположен на правом берегу Тигра, его стены сложены из чёрного базальта.

На северо-запад от Амиды, через три римских мили, можно увидеть монастырь с высокой каменной стеной из бутового камня, крепко схваченного раствором из глины и щебёнки, залитой известью. Глухие дубовые ворота обычно закрыты. Хотя здесь, в монастырском обиходе, всегда были рады принять монахов, путешествующих по дорогам неведомо откуда и неведомо зачем.

Внутри монастыря сразу же бросается в глаза особенное расположение его построек. В центре находится столп, каменная естественная скала небольших размеров, на вершине которой сооружение, похожее на хижину бедного горца с одним маленьким оконцем и дверью из двух толстых досок, узкая и низенькая, так что входящему в неё поневоле приходится склонять голову. Это сооружение напоминает бочку Диогена, хотя называется кельей.

Вечером, когда подходит пора наставлений и бесед с юными послушниками, они собирались у этого столпа, и, расположившись вольно вокруг него, полулёжа или стоя, отдыхали после дневных трудов, ожидая наставника.

Наставник, святой Марон, старец-отшельник, одиннадцать лет провёл в дупле дерева. Затем, когда он поселился на этом столпе, к нему стали приходить люди со своими нуждами, селились вокруг столпа. И вот за тридцать лет место это обросло послушниками, превратилось в монастырь Святого Марона.