Василевс

В городе, на базарах, их оглушил шум и разноязычный говор толпы купцов из многих стран, расхваливающих свои товары. Здесь были армяне, крепкого сложения, атлетические руки, плечи и мышцы, ловкие в скупках и перепродажах. И персы, тучные и медлительные, обычно сидят на пуховиках с поджатыми ногами даже на базарах, от этого с развитой сутуловатостью и кривоножьем. Честные в торговых делах, они свято соблюдают заключённые договоры. И здесь же были евреи, терпеливо дожидаясь своего покупателя, обменивались любезностями со своими соплеменниками, готовые разделить с ними по-братски свою торговую «грошовую» прибыль…

«А вон и греки!» – заметил Валентин своих земляков, горячих и тщеславных. Они выделялись даже в толпе торговцев. Изящно одетые, любители пустить пыль в глаза наружным блеском.

Но вот, наконец-то, они снова готовы были выйти в море. Капитан встал на свой мостик, команда разошлась по местам, гребцы тоже сидели за вёслами. С заходом солнца прозвучал удар гонга. И корабли медленно отошли от причала, подняли паруса. Береговой бриз, усиливаясь, развернул паруса, потянул корабли в море. Вскоре позади у них осталась видна лишь полоска земли и слабые очертания города.

Теперь их курс лежал в открытое море, на север.

У Валентина даже захватило дух от мысли, что он впервые в жизни вот так отчаянно устремился не по своей воле со всеми на борту в неизведанную морскую даль.

Заметив же, как уверенно ориентировался капитан на полярную звезду, он успокоился, успокоились и все его посольские, и даже бродяги-степняки тукю.

Херсонес тоже удивил их: своей великолепной корабельной гаванью, виноградниками и вином, шумом базаров и торговых рядов. Но здесь же они столкнулись со строгими порядками, коллегией архонтов.

– Ты зачем их везёшь-то?! – пристали сразу же архонты к Валентину, когда он явился на совет города и сказал, что едет с тукю к их новому кагану Турксанфу.

– Затем и еду с ними, чтобы легче было разговаривать с их каганом! – парировал Валентин. – Это мои заступники перед каганом!.. Император-то заключил договор с утигурами! А их-то тукю считают своими рабами! Так же как вархонитов[152] и аваров!.. Придётся объясняться! Хм! – пошутил он.

* * *

Здесь они снова запаслись продовольствием и водой, купили лошадей, так как дальше предстоял путь верхом.

Они перевалили через горы Таврики, вышли в песчаные степи…

Запас воды иссяк быстро, и им пришлось искать колодцы, редко встречающиеся в засушливой безлюдной степи.

Проводника у них не было, в Херсонесе они не могли найти его тоже. Но там архонты предупредили их, чтобы они не зашли случайно в болотистые места, когда, пройдя песчаную степь, станут выходить с полуострова.

– Там есть опасные, гиблые топи! – предупредил их один из архонтов.

Это они поняли, но всё равно где-то сбились с пути, и пришлось идти местами, покрытыми вонючей гнилой водой.

С трудом выбравшись из болотистых мест, они покинули полуостров, поехали степью, придерживаясь на восход солнца. Вскоре, через два дня езды по безлюдной степи, они пришли в землю племени утигуров, к их вождю Анагею. Тот принял их, ромеев, радушно. Угощая их в своей юрте, он предостерегал их не угодить в землю, где правит сейчас над скифами женщина.

– Она верховодит племенем и страной Аккаги! И злая, очень злая!

Поблагодарив вождя утигуров за гостеприимство, посольские и тукю направились дальше на восток, на восход солнца, по степям, то засушливым, а то затопленным водой в низинных местах… И на пути их очень часто встречались степные озера с солёной водой…

И так прошёл месяц в пути… Но вот, наконец-то, они добрались до границы владений тукю.

– Вон и знаки Турксанфа! – показал один из тукю Валентину на встретившийся им на пути аул из нескольких юрт.

Над юртами развевались вымпелы Турксанфа…

– Теперь осталось недалеко! – перевёл толмач слова тукю.

– Слава богу! – проворчали посольские спутники Валентина.

Ещё через день пути они выехали к большому улусу из двух десятков юрт, окружённых со всех сторон высоким земляным валом и рвом.

В городок кагана можно было попасть только по подъёмному мосту, перекинутому через глубокий ров.

В руках у одного из сопровождающих Валентина тукю запел рожок, подавая сигнал своим.

Вслед за тем заскрипел подъёмный мост. Опускаясь, он перекрыл ров, и из городка выехали на конях с десяток всадников в доспехах.

Подъехав к прибывшим, они перекинулись парой слов с тукю Валентина, затем все вместе вошли в городок, а за ними тотчас же снова загремели цепи подъёмного моста.

Валентина с его спутниками устроили на ночь в обычной гостевой юрте, полной блох и других паразитов.

На другой день Валентина вызвал каган к себе в юрту.

Представляясь кагану, Валентин сразу же обратил внимание, что новый каган, сын Истеми-кагана, не похож на того. Да и юрта его беднее.