Василевс

– Хорошо, мы учтём ваше пожелание, – сказал магистр оффиций, когда император кивнул головой в знак согласия.

На этом было завершено представление посольства на приезд. И гостей отпустили на Посольский двор.

Юстиниан же перед этим снова получил от магистра Юстина письмо с границы Истра. Тот предупреждал его, чтобы император задержал посланников в Константинополе. Он сообщал, что один из аваров, с которым он познакомился близко, рассказал ему, чтобы не верили аварам: те, мол, одно говорят, но затевают совсем другое и собираются переправиться на византийский берег Истра, чтобы пойти войной, как только вернутся посланники…

– Поэтому советую как можно дольше задержать их в столице!.. Их каган не начнёт военных действий, пока они не вернутся… И ещё!.. Я усилил охрану переправы на Истре! И дал поручение Вону, начальнику дворцовой стражи, оберегать реку!..

И Юстиниан снова пригласил аварских посланников к себе во дворец. На приёме референдарий говорил о дружбе с аварским каганом Баяном после обмена с ним посольствами.

– Ещё три года назад, когда от нас ездил к нему наш мечник Валентин!..

Референдарий стал подробно рассказывать, что увидел Валентин в орде, как был принят каганом, какие подарки получил от него.

– И теперь мы хотим отдарить кагану наши многие дары!.. А также и вам, его высоким послам!

Он хлопнул в ладоши… И в палату вошли девять дворцовых служителей, неся на вытянутых вперёд руках дары для кагана и его посланников.

Здесь были шёлковые ткани ярких цветов, они переливались, как лёгкая дымка поутру у моря, что холодит и освежает и в то же время нежно ласкает, как будто всё происходит наяву. Стальные латы для всадников и лошадей, копья под красным лаком с белыми шерстяными кистями… И многое другое…

У посланников разбежались глаза, когда служители двора положили всё это у их ног.

В этот день они охотно согласились задержаться здесь ещё, когда референдарий сообщил им, что приготовили ещё подарки для кагана и для них, посланников.

– И на днях их доставят во дворец из Антиохии!

Он не стал уточнять, где находится эта Антиохия и что от неё нужно добираться неделю до Константинополя.

Посланников отпустили, сообщив, что их позовут, когда прибудут дары.

Через неделю их снова вызвали во дворец. Им вручили обещанные дары. И тут же сообщили, что это ещё не всё из того, что они хотят послать кагану и одарить их, его посланников.

– Надо подождать ещё неделю, – объяснил им всё тот же референдарий, ясными и честными глазами взирая на них, широко и дружески улыбаясь.

Их отпустили на Посольский двор.

Но вскоре кочевники сообразили, что их просто водят за нос, надули. К тому же пришло к ним письмо от кагана Баяна с оказией, с гонцом, который тайно провёз его через границу на Истре, затем доставил сюда, в Константинополь, здесь же, разузнав, где живут посланники кагана, заявился ночью к ним.

– Вот! – вручил он Чедиру письмо. – Это послание кагана!

Толмач, распечатав письмо, перетянутое сыромятной бечевой, зачитал его вслух.

Каган в резкой форме приказывал посланникам срочно вернуться к нему в хринг…

– И да падёт на вас моя немилость, если не исполните этого немедленно! – гневно звенел голос кагана.

Посланники спешно собрались, погрузив на лошадки всё закупленное в Константинополе оружие и запас еды в тороках на дальнюю дорогу.

Юстиниан, когда они сообщили ему о приказе кагана возвратиться к нему, отпустил их. Но сразу же, как только посланники отбыли, он велел референдарию срочно послать гонца и сообщить магистру Юстину, своему племяннику, чтобы он отнял на Истре у посланников оружие, закупленное ими на базарах в Константинополе.

Юстин выполнил его приказ.

Когда посланники предстали перед каганом и рассказали ему обо всём, что произошло с ними, то он пришёл в ярость.

– Император дорого заплатит мне за это унижение моих людей! – брызгая слюной, долго кричал Баян на совете старейшин, собрав их, чтобы рассказать, как обошлись в империи с их людьми.

И залегла надолго вражда между империей и аварами.

Глава 22. Юстин II

Наступил 565 год. Прошло семнадцать лет, как умерла Феодора. Сейчас Юстиниану уже восемьдесят пять лет. И он стал временами забываться. Исчезла былая собранность, стала подводить память. И мир, казалось, такой стройный, упорядоченный, в котором было ясно, кто враг, кто друг или попутчик. Всё вроде бы было гармонично и понятно. Его он выстроил за свою жизнь, направлял в нужную сторону… И вот этот мир стал рассыпаться внутри него самого. И он понял, что его время уже на исходе…