Варнак

– Не входите! – крикнул вдруг Перевалов.

    Шедший первым не понял сразу, не остановился – лишь сбавил шаг немного, бросил на мясника удивлённый взгляд

    Пастырь одним движением схватил его за грудки, подтянул, приподнял вровень с собой, ударил головой в переносицу и отбросил внутрь камеры. Не медля ни секунды врубил второму основанием ладони в челюсть. Пацана как ветром сдуло – унесло к решётке, бросило на пол.

    Стоящий за их спинами Меченый соображал быстро, но просуетился. Первым его движением было дёрнуть из-за спины автомат. Потом, видать, сообразил, что не успеет, и схватился за штык-нож на поясе. А время-то – ушло. Когда он, наконец, выдернул нож, Пастырь уже подступил к нему. Перехватив руку, с оттяжкой хлестнул пацана жгутом. Резина шустро обвила горло, сдавила. Пастырь отпустил жгут, нырнул Меченому за спину, поймал его шею в сгиб локтя, потянул малолетку на себя, забрасывая его на корпус, как куль муки. Покрасневший от натуги пацан захрипел, задёргался, задрыгал ногами, не в силах втянуть в лёгкие воздух. Секунд через десять – затих.

– Отпустите, – прошипел со своей половины Перевалов, испуганно выпучивая глаза. – Вы же его задушите!

– И что? – просипел варнак, бросив на него быстрый взгляд.

– Так нельзя, – произнёс тот, опуская глаза. – Это ребёнок!

– Ага, – усмехнулся Пастырь, сваливая обмякшее тело Меченого на пол, подбирая обронённый «калаш». – Только вчера из подгузника вылез.

    Сдёрнул с шеи Меченого сдавивший её жгут. Быстро прыгнул к завывающему в углу первому, что сидел на полу, закрыв разбитое окровавленное лицо ладонями, из-под которых вытекали кровавые сопли, выдернул из кобуры у него на поясе «макара», подобрал валяющийся рядом фонарь.

    Скачок обратно к Меченому, который уже поднялся и теперь сидел на заднице, у входа, мотая головой, приходя в себя. Заграбастал его в охапку, швырнул в камеру, выскочил в коридор, захлопнул дверь, дёрнул задвижку, повернул упор. Всё.

    Всё. Ну, теперь поиграем, ребятки… В «Зарницу».

– Не убивайте мальчишек! – услышал он из камеры Перевалова. – Не берите грех на душу, Пётр Сергеевич!

    Пастырь прыгнул к соседней двери, открыл.

– Выходи! – крикнул доктору.

    Тот отчаянно замотал головой.

– Нет! – просипел он, почему-то краснея. – Нет! Я не пойду с вами!

– Ты дурак? Давай быстро, пока эти не прочухались!

    Заскочил в камеру, схватил доктора за грудки, поволок за собой к выходу. Тот упирался, пыхтел, смешно семеня ногами под мощной силой варнака, устремившегося наружу.

    Вытащив доктора из клетки, захлопнул дверь. Посветил ему в лицо, заставив жмуриться.

– Оружие тебе не даю, – прошептал быстро. – Нет у меня к тебе особого доверия. Пальнёшь ещё в спину… Поэтому никаких лишних движений не делать, быть на виду. Дёрнешься не в ту сторону – ушибу как щенка. Понял?

    Перевалов, жмурясь, отворачиваясь от фонаря, кивнул. Кажется, он готов был заплакать.

    Пастырь сплюнул, осветил коридор, двери.

– Веди к Хану, – велел мяснику.

– К нему не пройдёте, – снова замотал головой доктор. – Только через мальчишек.

– Веди, сучок!

    Мясник ссутулился, задумался на секунду.

– Со двора можно зайти, – сказал вполголоса. – Там есть дверь на лестницу.

– Так давай, не рассусоливай!

    В дверь камеры заколотили изнутри, заорали.

– Ну-ка тише вы, гоблины! – прикрикнул на пацанов Пастырь. – Ща зайду, уделаю всех.

– Ты покойник! – послышался голос Меченого. – Тебя самого уделаем, понял?!

– Светите мне! – шепнул доктор, устремляясь по коридору. Кажется, он, наконец, решил что-то. Вот только – что? Подставит, скотина, ох подставит!

    Вслед за мясником он прошёл гулкий подвальный коридор, поднялся на первый этаж. Было рано. Пацанва, наверное, раньше девяти – когда у них смена караулов – не вставала. Хан, видать, хотел Пастыря потихоньку завалить, пока ребятня спит. Поставить потом перед фактом и вся недолга. Забоялся, наверное, недовольства.

    По лестнице поднялись на первый этаж – в какие-то казённые помещения, тёмные и сонные. Поплутав немного, вышли в пустынный кассовый зал. Пересекли его на цыпочках и спустились в подземный переход. Спящего на лестнице пацана Пастырь трогать не стал – спит дитё, ну и пускай себе спит. Осторожно обогнули его и двинулись по вонючей подземке. Свернули в служебный ход. Здесь тянулся толстый кабель – видать, от генератора. Вдоль этого кабеля и пошли.

    Вышли на поверхность, в небольшой внутренний дворик вокзала, с небольшим убогим фонтаном и парой тополей, под которыми уцелели скамейки и урна курилки. Посматривая на крышу, где дремал, наверное, «аист», метнулись к облезлой зелёной двери.

    За дверью действительно оказалась лестница на второй этаж. От небольшой площадки короткий коридор уводил к служебным помещениям – к полицейской дежурной части, кажется, в которой провёл Пастырь прошлую ночь.

    На втором этаже вышли к углу небольшого фойе. Выглянули краем глаза. В стоявших вдоль стены казённых пластиковых креслах, неудобно спали четверо пацанов.

– Охрана, – шепнул врач Пастырю в ухо. – Там, дальше, зал отдыха. Там много мальчишек. Старшие. Осторожно!

    Пастырь кивнул.