Варяги и Русь

Действительно, на давнее и громкое звучание имени «Русь» в кавказском регионе, в связи с чем оно очень глубоко вошло в память живущих там народов, указывает тот факт, что в поэме «Искандер-наме», написанной около 1203 г., великий азербайджанский поэт Низами отвел значительную часть ее борьбе Александра Македонского, перенесенного во вторую половину I тыс. н. э., с русами, живущими по соседству с абхазами и выступившими против него в союзе с буртасами, аланами и хазарами (причем знаменитому полководцу лишь с огромным трудом, после тяжелых семикратных боев, удалось победить «воинственных», «смелых» и «стойких» русов, и он даже выражал сомнение в благоприятном для себя исходе: «Мне походы невмочь! Мне постыли они! /И в походе на Рус мои кончатся дни!»). Поэма Низами, говорил в 1835 г. В. В. Григорьев, «несмотря на множество вымыслов, заключает много исторического», и что, исходя из ее показаний, русы пришли из земли алан[22].

Большой объем информации о русах связан с Черным морем. Так, ряд восточных авторов — ал-Масуди, ал-Идриси и ад-Димашки — называет это море «Русским», а под «Русской рекой» подразумевает Дон с Северским Донцом. Как подчеркивает ал-Масуди (ум. 956), море Понт «есть Русское море; никто, кроме них (русов), не плавает по нем, и они живут на одном из его берегов. Они образуют великий народ, не покоряющийся ни царю, ни закону… Русы составляют многие народы, разделяющиеся на разрозненные племена» (востоковед Т. М. Калинина русов ал-Масуди сейчас однозначно преподносит в качестве норманнов, хотя в 1978 г. констатировала, что «восточные источники сами по себе давали слишком мало сведений и слишком односторонние данные, чтобы по их материалам можно было решить вопрос об этнической принадлежности русов»). «Русским морем» именует Черное море ряд французских, немецких и еврейских памятники XII–XIIІ вв. (и точно так его называет, что характерно, и наша древнейшая летопись ПВЛ: «А Днепр втечетъ в Понетьское море жерелом, еже море словеть Руское…»). По справедливым словам А. Г. Кузьмина, «поистине международное признание Черного моря „русским“ — важное свидетельство в пользу существования Причерноморской Руси»[23].

В пользу существования Причерноморской Руси имеются еще более важные свидетельства. В византийском «Житии святого Стефана Сурожского» (ум. 787), составленном в первой половине IX в., речь идет о нападении в конце VIII или самом начале IX в. на Сурож (Судак) в Крыму «рати великой русской» во главе с князем Бравлином (по мнению крупнейшего византиниста XIX в. и норманиста В. Г. Васильевского, «рассказ о нашествии русской рати на Сурож заключает в себе подлинную историческую основу…», но сегодня норманист Е. В. Пчелов в своем «жэзээловском» романе о Рюрике-норманне уверяет, что известие о русах в «Житии Стефана Сурожского» «носит откровенно легендарный характер», и норманист А. В. Назаренко выносит этот памятник «за скобки… ввиду источниковедческой шаткости его известия»). В «Житии святого Георгия Амастридского», написанном современником последнего Игнатием Диаконом, констатируется, применительно к первой половине IX в., широкая известность руси на берегах Черного моря: «Было нашествие варваров, руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия» (по А. Г. Кузьмину и К. А. Максимовичу, русы в житии выступают как жители Крыма). Васильевский, датируя амастридский поход, ударивший уже по коренным землям Византии, временем около 842 г., отметил, что «имя Руси уже в это время не только было известным, но и общераспространенным, по крайней мере, на южном побережье Черного моря».

Г. В. Вернадский полагал, что поход на Амастриду мог состояться в 840 году. А. Н. Сахаров поход и последующие затем переговоры между русью и византийцами относит к промежутку между началом 830 гг. и 838–839 гг., когда русские послы прибыли вначале в Византию, а затем в Ингельгейм, где предстали перед франкским императором Людовиком I Благочестивым (Пчелов и в данном случае непреклонен, видя, как рушится норманизм со своей мифической шведской «русью» от 862 г., что «однозначно признать реальность нападения русов на Амастриду в 820–830-х годах не кажется возможным»)[24]. Ученые давно говорят о связи похода русов на Амастриду с сообщением Вертинских аннал о прибытии в 839 г. к Людовику I Благочестивому послов византийского императора Феофила, с которыми были люди, утверждавшие, «что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos)» и что они были направлены их «королем», именуемым «хаканом (chacanus)», к Феофилу «ради дружбы»[25]. Но поиску этой дружбы предшествовало нападение русов на Амастриду близко к 839 г., как можно предположить, в 836–838 гг. (причем титул «хакан» опять же указывает, заостряли внимание С. А. Гедеонов и Г. В. Вернадский, «на соседство хазар»[26]).