Варяги и Русь

Другие указания на обитавших на юге Балтики в славянские времена варинов можно найти в «песне о Хельги, убийце Хундинга» Старшей Эдды, где приводится ряд интересных топонимов. Два из них — Hedinsey и Orvasund — должны соответствовать острову Хиддензее на западе острова Рюген и проливу Стрелазунд, отделяющему Рюген от континента, и восходят к славянским временам. В этом же описании упоминаются топонимы Varinsey («остров варинов»), Varinsfjordr («фьёрд варинов»), Varinsvic («вик [торговое поселение] варинов») и Svarinshaugr («холм Сваринс/холм сваринов»). Исходя из лингвистического анализа и контекста рассказа, исследователи вполне обосновано подозревают нахождение этих мест на юго-западе Балтики, в землях ободритов[492]. И если три первых топонима указывают на населённое варинами побережье и остров и на занятие ими морской торговлей, то «холм Сварин» имеет параллель с одним из важнейших городов ободритов, Зверине, известном, например, Саксону Грамматику, во многом полагавшемуся на саги, и впервые упомянутом Титмаром Мерзебургским во время именно правления Мстивоя как его крепость.

Предположив форму «вари» или «варины» самоназванием ободритов, можно объяснить и неизвестность «ободритов» русским летописям, которых они именовали как вар-яг-и. Суффикс — яг в передаче этнонимов восточными славянами соответствовал германскому и балтскому суффиксу — ing. У балтских народов он присутствует в этнониме jatv-ing, в древнерусской передаче звучавшем как ятв-яг. Следует также констатировать наличие подобного словообразования и у севернолехитских племён. Кроме уже приводившихся форм двух входивших в ободритское королевство племён polab-ingi и smeld-ingi, можно отметить и некоторые особенности, выявленные для единственного сохранившегося языка северолехитской группы — кашубского. Выдающийся исследователь кашубского (поморского) языка Ф. Хинце обращал внимание на то, что в то время, когда общебалтославянское название птицы *koulinga в иных славянских языках перешло в kul-ik (ср. русс. «кулик»), в кашубском языке оно сохранилось как kul-ing[493]. Учитывая такие особенности северолехитских языков, возможно, связанные с дославянским субстратом Южной Балтики, кажется вполне вероятным, что и суффикс принадлежности — ing, использовавшийся в оттопонимических этнонимах для обозначения жителей каких-либо областей, мог сохраняться в диалекте ободритов раннего средневековья, тогда как в восточнославянских диалектах он звучал как — яг. Иными словами, если древнерусское «вар-яги» соответствовало самоназванию ободритов war-ingi, то последнее должно было обозначать жителей области *War или *Wari. Так как название Wari известно для населения Вагрии лишь до начала XI в., и неясно, был ли его последующий переход в waigri/ wagiri обоснован изменениями в немецких или славянских диалектах, заимствование этой формы можно предположить до указанного времени.

Таким образом, складывается достаточно чёткая картина, что по мере того, как никому из ближайших соседей ободритов, связанных с ними династическими или торговыми отношениями, не была знакома такая форма их названия, всем им вместе с тем был известен некий обитавший на Балтике народ «варинов» или «варягов». Исключение составляют лишь немцы, знавшие обе формы: варины и ободриты, но с конца VIII в. употреблявшие преимущественно последнюю. То обстоятельство, что форма «ободриты» совершенно не отразилась в топонимике, в отличие от достаточно заметного слоя как славянской, так и германской топонимики, восходящей к формам «вар» или «варин», указывает на то, что в разговорной речи форма «варины» продолжала употребляться и германцами, «ободриты» же стало более книжным, «учёным» термином.

III. 6. Ререги