Варенье наизнанку и максимум козы!

А все потому, что я представил, какая у Саньки с Артурчиком разборка вот-вот выйдет, когда они возьмут волевика, соберут все силы своего духа и решатся наконец признаться друг другу в том, что… вы сами догадываетесь, в чем и как! Все бразильские сериалы отдыхают! Хоть продай им такую придумку за мульен!.. Ну, не знаю, может, в каком и было уже что-то подобное, я ж их не смотрел и не смотрю.

И тут я почувствовал, что Санька уже рядом – и лупит меня всего и руками, и даже ногами! Вроде как и больно, и не больно! Но голову мою не трогает, бережет голову брата.

Вопли моей сестренки долетали до меня как будто из дальних-предальних космических глубин:

– Ты же ничего не понимаешь! Дурак! Дурак! Ничего не понимаешь… – Санька едва переводила дух, лупя своего братика. – Он же тоже – в меня… Славик! И давно! Давно! Только он все в себе держит! Я же все знаю теперь про него!

Ну, эта великая драма меня тоже теперь ничуть не удивила! А только веселья прибавила! И еще – полной анестезии против сестренкиных побоев. Я представил их всех четверых – вместе с Натой Пак – в нужное время и в подходящем месте. И залился по новой! На эту драму стоило посмотреть. Но чуток издали. Типа с бель-этажа! Правда, в этой общей сумме хохота была и приличная толика моей беды, над которой тоже можно смеяться. У моих друзей-то до их любовей рукой подать и даже можно за руку взять… А мне что делать с моей типа Снегурочкой, до которой сто световых лет щи хлебать?! Может, лучше бы было, если б она совсем у меня память о себе стерла? А то мучайся теперь!

Вдруг до нас донесся голос нашей мамы Лины, приоткрывшей дверь из сеней:

– Эй! Кончайте там с ума сходить. Тут ваш друг ждет на крыльце.

Через секунду нас обоих как подменили. Сумасшествие оборвалось. Через эту одну секунду мы с сестренкой уже стояли плечом к плечу – собранные, спокойные, но удивленные.

– Какой друг?!

– Ну, выйдите и посмотрите, – откликнулась мама. – Он почему-то не хочет заходить в дом.

Мы рванули. Я, признаюсь, даже не пропустил сестренку вперед.

Свет с террасы освещал… Славку, стоявшего теперь на границе сумерек. На нем лица не было. Глаза – блюдца, как у филина. Только – у перепуганного филина!

– Ты чего, Слав?! – как и бывает в экстремальных случаях, перешли мы с Санькой на слаженный хор.

– Пацаны! – выдохнул Славка.

Он так и назвал нас с сестренкой обоих – «пацанами». Кажется, второй раз в жизни. Первый – когда он случайно сухое сено поджег в сарае, а мы рядом оказались и живо помогли потушить. Тогда было: «Спасибо, пацаны!»

– Пацаны! У меня только что Ната была! Прикиньте!

Мы обалдели, конечно… и снова четким хором:

– Ничеси! Заходи. Рассказывай!

– Не, лучше вы спускайтесь, – помотал головой Славка. – Я не могу там, у вас. Сейчас поймете.

Он сошел с крыльца вниз. Мы спустились, тихонько закрыв за собой дверь террасы.

Я поглядывал на сестренку. Она держалась не хуже Славки! Как будто никаких сокрушительных прозрений с ней только что и не случилось ни разу. Крутой пацан у меня сестренка!

Необычайные появления и исчезновения

– Короче, не поверите… – стал шептать Славка. – Стою, перекладываю у нас на террасе часть варенья в маленькую баночку, чтобы завтра в школу нести… И вдруг Натка откуда ни возьмись! Она ж у меня ни разу ни была! Я ей точный адрес не говорил. Откуда она знала?

– Ну, это не проблема узнать. Вот откуда она узнала, что ты уже ее любимое варенье с молоком сделал? – мудро заметил я. – Она что, как пчела, запах нектара за километр чует?

– Мы сделали, – сухо поправила меня сестренка. – Мы все вместе это варенье делали.

Мальчики посмотрели на девочку очень вопросительно.

– Ну, она мне не говорила, это когда я в ее… – начала было сестренка.

Но я круто кашлянул – и Санька поняла мой сигнал.

– Не, ну, она мне сказала про свое любимое варенье, – поправилась Санька. – Но я-то ей не говорила, что мы его обязательно сегодня варить будем.

– Да вообще не в этом прикол! – обреченно взмахнул рукой Славка. – Она прямо с улицы без стука к нам на террасу влетела. На ней лица не было. Какая-то обалдевшая была. Спрашивает: «Готово?» А я в руках уже почти полную баночку держу. Ну, сам обалдел тоже. «Если это, то готово», – говорю. Она: «Давай скорей. И ложку!» Я стою как замороженный. Она тут: «Да не мне это, а – Лиле! Срочно!»

– Лиле?! Гариной?! – догадалась сразу и совсем выпала в осадок моя сестренка. – А она тут при чем?! Ей зачем это?!

– А фиг знает! – развел руками Славка. – Я даже спросить не успел. Машинально протянул ей банку. Она ее – хвать, «спасибо», и как дернет из дома. Я ничего не понял! Как стоял, так и стою чурбаном! Потом уж собрался за ней. А ее уж след простыл. Темнота на улице уже. А она в своем черном… А потом я к вам пошел. Гляжу – а калитка-то у нас на улицу на щеколду закрыта… Ну, то есть не у вас, а на нашем участке. Не, ну если постараться, ее можно с улицы задвинуть… но все равно какая-то хрень получается.