Варенье наизнанку и максимум козы!

С этим мы согласились. Пообсуждали немного ситуацию и… и сошлись на том, что произошло нечто необыкновенное. Почти сравнимое с тем, что случилось в прошлом году. Но понять, что это – явно невозможно, пока само что-то не прояснится.

Тут я проявил гениальную интуицию:

– Если это что-то опять инопланетное, то ничего особенного, считай, не случилось.

– Так тогда деда Гера, наверное, чухнулся бы, – тоже умно предположил Славка. – У него ж тогда ноги бы разболелись. Он бы явился со своими опасениями. Но пока – тишина…

Может, мы бы еще долго не угомонились, но тут на нас с сестренкой вдруг неимоверная усталость обрушилась…

– Всё! Больше не могу! – ссутулилась Санька и обхватила голову руками. – Давай до завтра отложим… Вон у Тури спросим. Он наверняка что-то уже будет знать. Он же дернулся защитить ее в драке.

– А при чем здесь Туря? – опешил Славка. – Она ж моем классе. Не в вашем. Сам и спрошу.

– Ну и спрашивай сам, – сердито отмахнулась Санька. – А я спать пошла! Чао!

И в самом деле – повернулась и с решительным видом ушла в дом.

– Да, Слав. Утро вечера мудренее, – психотерапевтическим голосом сказал я другу. – Не обращай внимания. Сегодня столько всего уже было.

В общем, расстались – каждый со своим недоумением и с одним общим. Можно сказать, что Общим с большой буквы.

Не буду тут докладывать про наши долгие разговоры в ту ночь с Санькой. И гипотез была масса, и всяких эмоций на безысходные романтические темы. Я тоже держался, как мог. Не мог же я прямо тут ляпнуть про великий секрет Тури с целью немного успокоить сестренку. Да и вряд ли бы это ее успокоило. Скорее наоборот. Сошлись на одном: завтра Ната Пак должна будет дать отчет о своем странном и, в общем-то, неподобающем поведении. И про Лилю Гарину мы зададим ей о-очень конкретный вопрос. Не отвертится!

…Но на следующий день Ната Пак в школу не пришла!

К нашему с Санькой ужасу, и место Артурчика за его партой осталось пустым!

Мы доерзали до конца первого урока и кинулись ему звонить, еще не выйдя из класса. Оба разом наперегонки со своих смартфонов. Телефон Артурчика, похоже, был отключен!

Мы помчались за Славкой, а он в коридоре уже мчался нам навстречу с вестью об отсутствии Наты Пак! Никаких вразумительных версий у нас не возникло, а только раскаленная тревога встала колом в наших мозгах и сердцах!

На второй перемене к нам с Санькой подкатила Бабайка со своей девчачьей бандой и даже с извинениями. Мол, если с Артурчиком что-то серьезное, мы хотим извиниться, мы сожалеем, только нефига ему было встревать в разборку, это вообще не его война! А что с Артурчиком, известно?

– Неизвестно… – отвечал я тоном не принявшей никаких извинений стороны. – На всякий случай готовьтесь к колонии для несовершеннолетних. Годик вам обеспечен, если Артурчик выживет.

Тут Бабайка психанула и задрала юбку по самое не хочу, показывая мне доверху свое бедро. Под колготками был виден разлившийся синяк.

– У меня тоже есть телесные повреждения, если что! – визгливо пожаловалась она. – И вообще она с электрошокером была каким-то зверским. Такой запрещен!

– У меня тоже такой есть и с разрешением, между прочим, – ледяным голосом прошипела моя сестренка. – Валила бы ты отсюда, а то доведешь – я за себя не отвечаю.

Не поверите: волосы у моей сестренки приподнялись и стали искрить! Всего пару-тройку секунд, но за это время девки из параллельного успели и оцепенеть, и охнуть, и свалить.

Хорошо, что нас в тот день на уроках не спрашивали, а то нахватали бы мы с Санькой бананов только так!

Дотерпели до конца уроков. План был – сразу мчаться к Артурчику домой… Но за воротами школьного двора нас уже поджидала полицейская машина нашего участкового. То есть мы сразу издалека поняли, что она именно нас поджидает. Окошко было открыто. Василий Палыч высунул голову и окликнул нас:

– Залезайте, двойняшки! Поговорить надо!

Если друг оказался вдруг… в психушке!

Сделалось еще тревожнее. Мы сели на заднее сиденье… А на переднем уже сидел Славка, вышедший из школы раньше.

Зеркальце заднего обзора в салоне было очень широкое, и участковый поправил его так, чтобы видеть нас обоих.

– А что с Сааковым, вы знаете?! – выпалила сестренка, предчувствуя тему разговора.

Василий Палыч помедлил немного, разглядывая отражение Саньки.

– Жив и почти здоров, – сказал он. – А теперь говорите, что вы про него знаете.

– А где он?! – словно не услышав вопроса, прямо криком разразилась Санька.

Участковый снова чуток подумал, прежде чем ответить:

– В больничке нашей. В психотделении…

– В психушке?! – так взвизгнула Санька, что, наверно, уши заложило у всех.

– Вот что. Убавь громкость и скажи, где вы его вчера в последний раз видели, – спокойным допросным тоном вопросил участковый.

– Вообще-то, мы после школы расстались – и всё… – собрав в кулак волю, ответил я и изо всех сил вперился в зеркальце, то есть в глаза участковому.

– А почему тогда сразу про него спросили у меня? – верно подметил Василий Палыч.

И тут Санька мгновенно собралась молодцом и за словом в карман не полезла: