Вандалы пустоты

Пиратские корабли теперь выстроились в линию, их орудия ощерились, как ряд черных клыков. Дик изумился. Что это, сзади? Он несколько раз моргнул. К воздушной битве спускался, быстро скользя по воздуху, серебристый цилиндр размером с половину крупнейшего из пиратских кораблей. Он подлетел параллельно к веренице пиратов; из нескольких его орудий, выглядевших, как трубы небольшого диаметра, вырвались облачка белого дыма. Через мгновение все небо затмилось радужным пламенем.

Дик почувствовал прикосновение сзади и обернулся, широко открыв ошеломленные глаза. За ним стоял Сенд.

«Что это было?» – прохрипел Дик.

Сенд хмыкнул: «Надо полагать, новый крейсер Космического Флота. Им пришлось поторопиться с оснащением, но его ввели в строй как раз вовремя».

Теперь крейсеру противостояли только два корабля. И снова появились белые облачка. Дик прикрыл глаза перчаткой скафандра; тем не менее вспышка была настолько сильна, что обожгла ему веки.

«Два сбиты, – прокомментировал Сенд. – Хотел бы я знать, на каком корабле летел Василиск».

Дик посмотрел вниз: ржавые дюны Марса проносились под самым корветом. Неподалеку валялся корпус корабля, сбитого Коббеттом. От него отделилась шлюпка – маленький серый летательный аппарат, тонкий и длинный, как игла; на корме шлюпки торчали дюзы, казавшиеся чрезмерно крупными.

Охваченный внезапным прозрением, Дик воскликнул: «Это он! Василиск!» Шатаясь, он прильнул к орудию, стал вращать рукоятки. Но Сенд оттолкнул его. Он повернул дуло, прицеливаясь с упреждением по интуиции, и прикоснулся к спусковому крючку. Прошло какое-то время – примерно столько, сколько нужно, чтобы сделать вдох. Затем серый летательный аппарат, стремительно мчавшийся над пустыней, превратился в пятно пламени, в облако грязного дыма. А наверху небо заполонила третья и последняя вспышка радужного пламени.

XXII. Намек на будущее

Укрывшийся от экваториальных ветров горой Гелионом, обильно снабжаемый водой из Периферийного канала, Персеверин казался Дику прекрасным, мирным, райским городом. Приземистые строения – белые, бледно-голубые и зеленые, рассеялись среди черно-зеленых марсианских перистых деревьев, серо-зеленых склонов и полян, поросших пушистым мхом, и огуречно-зеленых агав, импортированных с Земли, но разросшихся на Марсе до гигантских размеров.

На заднем плане возвышалась красновато-бурая гора Гелион, по склонам которой были разбросаны руины древнего марсианского города Крона – каменные арки, колоннады, террасы, местами обвалившиеся стены мягкого светло-серого оттенка.

Прежде всего Дик послал сообщение отцу по космическому радио, пользуясь функционирующим снова передатчиком Персеверина. Вернувшись в отель «Гран-Лоран», где разместили не слишком постпадавших выживших участников битвы с пиратами, Дик принял горячую ванну трехметровой длины и полутораметровой ширины. Струя теплого душистого воздуха осушила его; вернувшись в спальню, он нашел на кровати три новых костюма разной расцветки. Он надел мягко-голубой костюм и отправился вдоль арочной галереи в вестибюль, где его встретил Сенд.

Сенд смерил Дика взглядом с головы до ног: «Похоже на то, что ты успел позаботиться о себе!»

«Все это просто чудесно! – отозвался Дик, с сомнением поглядывая на свой новый наряд. – Но я не имею представления, каким образом смогу за это заплатить».

Сенд рассмеялся: «В Персеверине ты никого не смог бы заставить взять у тебя деньги даже под дулом пистолета!»

Дик смущенно обвел глазами вестибюль: «Мне не нравится такое… как бы это сказать? Внимание».

«Тебе придется к нему привыкнуть. Газеты всей Солнечной системы печатают статьи о Василиске, и тебе в этих статьях уделяют много места».

Дик поморщился: «Я надеялся, что матери не придется слышать о подробностях происходившего».

Сенд снова рассмеялся: «Еще чего! Если ты вернешься в Долину Чудес, прямо у трапа корабля тебя встретит толпа, празднующая „Неделю Дика Мердока“».

Дик решительно покачал головой: «Этому не бывать. Я не допущу ничего такого».

«Иногда обстоятельства от нас не зависят».

В вестибюль зашел командор Холлмайер; он приветственно махнул рукой, хотя его жест подозрительно напоминал военный салют: «Привет, Дик! Рад видеть тебя в добром здравии».

«Я в полном порядке, сэр», – сказал Дик. Присутствие командора Холлмайера – высокого и широкоплечего, но худощавого человека с ледяными серыми глазами – вызывало у Дика нечто вроде подавленного почтения.

«Ты нам здорово помог. Не буду пока что вдаваться в подробности, но я намерен проследить за тем, чтобы ты получил то признание, какого заслуживаешь».

«Возникает впечатление, что в этом отношении газетчики нас опередили», – заметил Сенд.

Глаза командора блеснули; внезапно он уже не выглядел таким суровым: «Да, надо полагать, они не оставят от всей этой истории живого места. Тем не менее, я могу кое-где замолвить за Дика пару слов».

«Пожалуйста, не надо, сэр! – взмолился Дик. – Я предпочел бы, чтобы меня оставили в покое».