Вандалы пустоты

Дик снова взлетел на барже, проскользнул над стеной кратера и приземлился на внутреннем дворе обсерватории. Никому не доверяя, он сообщил о гибели Сэма как о несчастном случае. По его словам, Сэм неосторожно подвинул валун, и тот столкнул его в пропасть. Профессор Декстер не был вполне удовлетворен таким объяснением и с пристрастием допрашивал Дика, запинавшегося и заикавшегося под сверлящим взором ярко-черных глаз профессора. От природы Дик не был талантливым лжецом, а явная подозрительность Декстера дополнительно затрудняла притворство.

Под конец допроса манеры профессора Декстера стали довольно-таки саркастическими – он недовольно взирал на Дика, сдвинув тонкие черные брови: «Твой отец вернется через несколько дней. Я представлю ему отчет. Уверен, что он пожелает провести собственное тщательное расследование».

Покрасневший Дик кивнул.

«Тогда это все!» – резко обронил Декстер.

Дик вышел из кабинета профессора и поднялся к себе в комнату. Подозрительность Декстера беспокоила его гораздо меньше, чем понимание того, что кто-то из персонала обсерватории был безжалостным убийцей, союзником пиратов и предателем цивилизованного человечества. Эта мысль развивалась в уме Дика и стала почти стопроцентной убежденностью. В принципе существовала возможность того, что тайное сообщение было передано по радио из какого-то другого места, что шпион пиратов последовал за баржей Чокнутого Сэма к плоскогорью Бакстера и там, движимый не более чем беспричинной злобой, сбросил валун – но такая версия событий была исключительно маловероятна.

Где был план пещер, однако? При всей его раздражительности, чрезмерной откровенности и странности, в глубине души Сэм Бакстер был достаточно практичным и разумным человеком. Если он выхватил план из-под носа Дика и не хотел, чтобы Дик видел эту схему, значит, она имела большое значение.

Но ни в чем нельзя было быть уверенным. План мог ничего не значить – или оказаться чрезвычайно важным. Так или иначе, его отсутствие действовало Дику на нервы. Он расхаживал из угла в угол, время от времени останавливаясь у окна. Из окна можно было видеть заброшенную, всеми забытую реактивную баржу Сэма. Каждый раз, глядя на нее, Дик задерживался все дольше.

Его одолевали противоречивые побуждения. Он был испуган и возбужден. Где-то рядом был враг – человек, который с удовольствием прикончил бы его. Любые шаги за дверью могли означать приближение врага… Как только Дик об этом подумал, ему показалось, что кто-то подходит к двери его комнаты. Он остановился и прислушался. Звук не повторился. Дик тихонько подошел к двери и закрыл ее на замок.

Дик взглянул на кровать; он устал, но знал, что не сможет заснуть. Он хотел действовать, сопротивляться, нанести удар. Неужели он вынужден был оставаться в спальне и покорно ждать своей судьбы? Унизительно! Дик все быстрее расхаживал туда-сюда. Баржа Сэма призывала его; лунное небо было яснее любого ночного неба Земли, на нем ярко сияли мириады звезд. Взлетев на барже и соблюдая осторожность, он мог заметить любого, кто попытался бы снова последовать за ним. Конечно, профессор Декстер строго приказал ему никуда не отправляться в одиночку; но если бы его поймали, Дику пришлось бы вынести не более чем выговор – в худшем случае пришлось бы объяснять свои поступки. Дик знал, что отец понял бы его побуждения и даже, может быть, одобрил бы их; профессор Декстер был человеком гораздо более несговорчивым и строгим, бескомпромиссно уверенным в своей правоте.

Дик пожал плечами. «Если придется, я как-нибудь справлюсь с недовольством Декстера», – подумал он.

У закрытой на замок дверь он задержался: что, если за дверью кто-нибудь притаился? Дик взял самый массивный предмет, оказавшийся под рукой – высокую бутыль с лосьоном, которым его отец пользовался после бритья – бесшумно открыл замок и, с часто бьющимся сердцем, распахнул дверь.

Коридор был пуст.

Дик поставил бутыль обратно на полку и бегом спустился по лестнице. Никем не замеченный, он надел скафандр, заменил использованный кислородный баллон новым – и тут же снова задумался. Баржа тоже нуждалась в перезаправке. Что ж, он подлетит к другой стороне внутреннего двора и сам заправит баки. Круглоголовый инженер Лобскомб, ответственный за электролитическую установку – Чокнутый Сэм называл его «Лобскузом» – был человек исключительно упрямый; никакие уговоры и аргументы не подействовали бы на него.

Дик двигался быстро и точно. Он вскочил на палубу и открыл главный клапан. В горловинах дюз маленькие пластинки катализатора автоматически воспламенили смесь кислорода и водорода. Баржа поднялась и, направляемая уже опытной рукой Дика, легко проскользнула по внутреннему двору туда, где находились топливные насосы.

Дик поспешно спрыгнул с палубы. Он боялся, что не успеет улететь прежде, чем появится Лобскомб. Но ему повезло, и он заправил баки без помех. Уже через несколько секунд он оставил обсерваторию позади и летел над безжизненным, безжалостным лавовым полем.