Вандалы пустоты

Некоторое время они летели молча, и вскоре над горизонтом показался край Солнца, отбрасывавший тени длиной километров пятнадцать. Внизу проплывали фантастические черные силуэты лунных гор, утесы, напоминавшие ряды перевернутых сосулек, бездны, казавшиеся зеркалами, отражавшими черноту космического пространства.

Время от времени Чокнутый Сэм наклонялся, изучая индикатор запаса топлива. Наконец он сказал: «Мы потратили треть топлива, так что пора подумать о том, где остановиться. Посмотрим, где это мы оказались… – он прищурился, изучая ландшафт. – Ага, вон там – плоскогорье Бакстера, а дальше, на горизонте – хребет Сэма Бакстера. Прямо под плоскогорьем – участок, который я, скорее всего, еще не рассматривал вблизи. Кто знает? Может быть, мы там найдем что-нибудь необычное». Сэм отрегулировал клапаны, потянул на себя ручку управления – баржа замедлилась и стала рывками опускаться, то проваливаясь, то повисая.

Под плоскогорьем был уступ шириной метров семь, окаймленный трещиной, выглядевшей, как большой черный разрез. Испуганный и возбужденный, Дик схватился за край баржи: судя по всему, Чокнутый Сэм собирался приземлиться на уступе. Если бы Сэм просчитался, если бы дюзы заглохли на мгновение и неустойчивый аппарат отбросило в сторону, они могли удариться о край бездны, перевернуться и упасть в неизмеримые глубины…

Баржа приземлилась в метре от края пропасти. Дик посидел минутку и подождал, пока сердце не стало биться спокойнее. Он отпустил край баржи – пальцы ныли в перчатках скафандра.

Чокнутый Сэм, бодро спрыгнув на поверхность, обернулся и раздраженно позвал: «Так что же, парень, ты идешь или нет?»

Дик спустился с палубы и осторожно заглянул за край обрыва: «Я не хотел бы упасть в Бездонную Яму Бакстера».

Чокнутый Сэм с подозрением покосился на Дика: «Откуда ты знаешь, как называется это место? Не помню, чтобы я тебе об этом говорил».

«Просто догадался», – сказал Дик.

Чокнутый Сэм хрюкнул: «Ладно, возьми кирку и следуй за мной. Я уже вижу красивую жилу порфира – кажется, я ее раньше не замечал».

Дик с сомнением смотрел вдоль края трещины. Острые зубцы хребта Сэма Бакстера загораживали часть слепящих, почти горизонтальных солнечных лучей; вдоль края обрыва пестрели обманчивые черные полосы теней. Дик спросил: «Что такое порфир?»

Чокнутый Сэм указал на большие темные кристаллы, включенные в бледно-серую породу обрывистого основания утеса: «Если скала пятнистая, как леопард, это порфир».

Дик пригляделся к скале поближе: «И это все ценные кристаллы?»

«Нет. Главным образом древняя роговая обманка и слюда. Но время от времени…» Сэм внезапно наклонился вперед, как ястреб, заметивший кролика, проскакал вдоль уступа, постучал по нему киркой. Откололся кусок камня. Сэм постучал киркой снова, на этот раз очень осторожно, и поднял что-то блестящее, толщиной сантиметра два с половиной и длиной сантиметров пятнадцать: «Время от время находится что-нибудь в этом роде».

Дик взял кристалл – толстый шестигранный карандаш, похожий на лед, застывший в разноцветных слоях: розово-красном, желтом, прозрачном, как вода, зеленом. «Что это такое?» – удивился Дик.

Чокнутый Сэм усмехнулся: «На Земле это называют турмалином. Надо полагать, ничего страшного не будет в том, чтобы называть его турмалином и здесь, на Луне. Это небольшой кристалл. Мне приходилось добывать кристаллы длиной с руку, переливающиеся всеми цветами радуги».

Дик повернулся к порфиритовой жиле с новым интересом и постучал киркой по каменной стене так, как это делал Чокнутый Сэм.

«Нет-нет! – капризно воскликнул Сэм. – Не пытайся пробить дыру в скале! Постукивай легонько по линиям разлома. Камень, как дерево, раскалывается легко в одних направлениях, но не в других».

Дик прошелся вдоль порфиритового разлома, постукивая по нему, откалывая камни там и сям – и наконец был вознагражден тремя-четырьмя кристаллами; один был даже больше того, что нашел Сэм.

Слой плотной черной породы диагонально спускался поперек порфиритовой жилы. Дику показалось, что там, где слои соединялись, порфир казался загрязненным – почти как старая замазка. Он отломил острым концом кирки кусок этого метаморфического порфира; он легко отслоился и упал на уступ, подчиняясь слабому лунному притяжению – медленно, словно наполненный воздухом. Дик стал было уже возвращаться к барже, но на всякий случай ударил этот кусок породы киркой еще раз. Камень раскололся, как яичная скорлупа. Ярким сполохом сверкнуло что-то блестящее, красновато-лиловое. Дик медленно нагнулся и поднял, удивленно и почтительно, настоящий самоцвет – идеальный многогранный кристалл в два раза больше ногтя большого пальца, насыщенный глубоким пурпурным светом.

Дик побежал обратно к барже по чересполосице черных теней и слепящих солнечных пятен. Чокнутого Сэма нигде не было видно.