Вальс на разбитых бутылках

«Зачем я соврал?» – ругал себя Нариман, возвращаясь домой кривыми узенькими улочками и раздумывая над тем, как бы получше преподнести все Салиме. Перед глазами возникало раздувающееся и готовое лопнуть от досады лицо Идрисова, и незаметно для себя самого он начал улыбаться.

Ароматные запахи, наполнившие дом, вырвались наружу как только открылась входная дверь. Пощекотав в носу, потянули за собой по маленькому коридорчику и привели на кухню. Салима колдовала ужин на газовой плите и, не оборачиваясь, протяжно выкрикнула:

– Нарима-а-н! Это ты-ы-ы?!

– Я, – тихо ответил стоявший сзади нее Нариман.

Салима, охнув, выронила деревянную ложку из рук и резко повернулась.

– Как ты меня напугал, ай Нариман!

Нариман подошел к жене, погладил ее по щеке и усмехнулся:

– Смешная ты, Салима!

Потом нахмурился, вспомнив, что надо объясниться.

Выслушав его сбивчивый и несколько путанный рассказ, Салима вначале смутилась от неожиданной новости, затем вдруг горячо сказала:

– Очень хорошо, очень хорошо! Поезжай и даже ни о чем не думай! Какой еще там «Новый Год»? Новый год мы встречаем в марте! «Новруз» – вот наш «Новый Год»! И не думай даже!

Нариман растерянно смотрел на жену. Салима любила отмечать все праздники подряд, говоря, что в их жизни не так уж много было праздников, так пусть у детей будет повод лишний раз порадоваться, получить обновку или игрушку. Отвернувшись, она осторожно переворачивала что-то на сковородке. Нариман подошел к ней сбоку и увидел скатившиеся вниз по щеке слезинки. Он потянул жену к себе, взял двумя пальцами за подбородок, поднял лицо и, заставив взглянуть в глаза, твердо сказал:

– Я никуда не еду.

Салима быстро вытерла слезы, прижалась к нему и зашептала:

– Обязательно поедешь, это я так… Боюсь… просто…

– Чего?

– … за тебя боюсь, – она смахнула навернувшиеся опять на глаза слезы и вновь прижалась к его груди.

– Глупенькая, ничего не бойся, – Нариман отстранился, внимательно взглянул на жену, вновь обнял, коснулся губами ее влажных ресниц и вдруг сказал. – А знаешь что? Занимать, так занимать! Давай уж в последний раз по крупному влезем в долги и поедем вместе! Когда еще выпадет такая возможность!?

Салима замерла в руках Наримана, затем, принюхавшись к чему-то, вырвалась из его объятий и рванула к плите, бросив на ходу:

– И не думай! На кого я детей оставлю, да еще на Новый Год!