Валькирии. Женщины в мире викингов

Несмотря на ужасные последствия своих поступков – убийство Сигурда и самоубийство Брюнхильд – Гримхильд на этом не останавливается. Дав Гудрун время, чтобы оплакать супруга, она уговаривает ее выйти замуж за Атли: «Великого конунга я тебе выбрала, первым из всех он признан повсюду». Гудрун сначала отказывается, но затем, боясь одиночества, уступает настойчивости свекрови[374]. Этот брак обречен с самого начала. Единственная цель Атли – заполучить золото ее братьев, которых он заманивает в ловушку, чтобы убить. Их жены и сама Гудрун пытаются отговорить братьев от поездки ко двору Атли, но уже слишком поздно: если они откажутся от приглашения, то прослывут трусами. Прибывших ко двору немедленно хватают: «у Хёгни вырезали сердце, а Гуннара бросили в змеиный ров». Второй брат пытается усыпить змей, играя на арфе пальцами ног, но безуспешно: одна из гадин жалит его в самое сердце. В «Плаче Оддрун» напрямую говорится, что это не змея, а «коварная мать конунга Атли». Получается, что Гримхильд пытается всеми силами положить конец роду Гьюкки, А Гудрун отвечает на это убийством наследников Атли. Круг замыкается.

Легенды о Вёльсунгах порой представляются чем-то гораздо более грубым, приземленным и даже жестоким по сравнению с возвышенной музыкой «Кольца Нибелунгов». Но стоит помнить о том, что цикл из четырех опер Рихарда Вагнера написан именно по их мотивам. Если верить саге, то ответственность за реки пролитой крови во многом лежит именно на матерях, которые манипулируют остальными героями исподтишка, используя магию или яды. Это пример, который максимально далеко отстоит от описания образцовых матерей и женщин, готовых поддерживать друг друга в сложных ситуациях, с которым мы, в частности, сталкивались в «Плаче Оддрун». Зато «Сага о Вёльсунгах» как нельзя более эффектно ставит вопрос о том, как далеко человек готов зайти в своем стремлении к мести или в искреннем стремлении обеспечить достойное будущее своим детям. Тот факт, что мать Атли способна обращаться в змею, роднит ее с драконом Фафниром, чье золото взывает к самым низменных инстинктам тех, кто хочет его заполучить. Точно так же разрушительная тяга матерей к власти служит неиссякаемым источником бед для окружающих. Такое обилие образов жестоких матерей отчасти может объяснить и то, почему скрелинги, проявляющие свой крутой нрав при любом удобном случае, убегают, лишь только завидев беременную женщину.

Глава 5. Вдовы

«Знай! Гейрмундр женился на Гейрлауг, когда она была юной девой. У них родился сын, но затем он утонул и умер. Затем она вышла замуж за Гудрика… У них родились дети. Жила одна дева по имени Инга. Она вышла замуж за Рагнфаста. Сначала умер он, а потом и их сын. Мать [Инга] получила наследство от сына. Затем она вышла замуж за Эйрика, но вскоре умерла. Наследство Инги получила Гейрлауг, ее дочь. Руны вырезал скальд Торбьёрн»[375].

Эта история, представляющая собой не более чем сухой набор имен и событий, была вырезана на закате эпохи викингов на камне в Хиллерсьё, местечке у озера Меларен к северо-западу от Стокгольма. В этих строках, которые закручены в спираль, напоминающую тело змеи, упоминается необычайно много для рунической надписи имен. Кроме того, стоит отметить, что это лишь один из нескольких камней в округе, рассказывающих родословную этой семьи. Мы знаем, что Инга возвела четыре камня в память о своем первом муже, Рагнфасте, а затем еще один, найденный в стенах местной церкви, в честь второго мужа, Эйрика. Хотя яркие цвета, в которые они когда-то были окрашены, давно поблекли, имена этих шведом XI века все еще живы в человеческой памяти тысячелетие спустя.

Сами надписи и камни, на которых они вырезаны, дают нам общее представление о судьбах членов одной шведской семьи. По этим данных сложно восстановить подробную историю, но они могут многое сообщить нам о том, как была устроена жизнь викингов. Тем более что на территории шведской провинции Уппланд таких рунических камней очень много. Во-первых, мы встречаем очередное подтверждение тому, что женщины могли получать наследство от умерших родственников-мужчин. Сами камни, по сути, служили своего рода документами, фиксирующими переход собственности от одного человека к другому[376]. Во-вторых, мы знаем, что члены многих семей были достаточно грамотными, чтобы читать эти надписи. В-третьих, само существование камней доказывает, что у отдельной женщины были средства и связи, необходимые для изготовления установки такого памятника. Примечательно, что надпись на камне Хиллерсьё начинается со слова «знай», которое побуждает путника остановиться и вникнуть в историю рода. Но, даже если он не обладал грамотой, его внимание могло привлечь оформление надписи, выполненной в изящном стиле с тонкими вытянутыми линиями и стилизованными изображениями животных[377].