Валиханов

Весть о бегстве Валихана-тюря достигла Кашгара. Китайцы отправили на разведку нескольких кашгарских беков. Приверженцы ходжи поймали беков, Валихан-тюря без лишних разговоров сам отрубил им головы. После этого он поспешил выступить на Кашгар. К первому китайскому пикету Валихан-тюря подошел ночью. Его тут никто не ждал, китайцы беспечно предавались курению опиума. Один из приверженцев ходжи перелез через стену и отворил ворота. Отряд Валихана-тюря ворвался в казарму, перерубил китайцев и заодно бывших на пикете кашгарцев. На рассвете ходжа был у юго-западных ворот Кашгара. Здесь лежали привезенные для продажи дрова. Их быстро перекидали к воротам и подожгли. Весь запас пороха, захваченный на китайском пикете, пошел в дело. Ворота взлетели на воздух, и путь в город был открыт. Гонец ходжи промчался по улицам Кашгара, призывая жителей к восстанию. Кашгарцы откликнулись немедленно. Взяли оружие в руки и кинулись убивать неверных, грабить китайские дома и лавки. Пострадал главным образом ремесленный люд. Чиновники и офицеры укрылись в цитадели, туда же успел удрать и хакимбек.

Валихан-тюря торжественно въехал в Кашгар и занял дворец хакимбека. Беки, не успевшие удрать, были казнены вместе с детьми, а жены достались солдатам. Валихан-тюря самолично участвовал в казнях, блистая умением рубить головы одним махом.

Городских жителей стали выгонять каждый день на реку Кызыл строить запруду, чтобы река повернула на китайскую цитадель и подмыла глиняные стены. Туда же обязали являться иноземных купцов, им раздали для земляных работ короткие копья. Со стен цитадели стреляли по мирным жителям из ружей и осыпали их градом стрел.

Валихан-тюря начал формировать войско, намереваясь вооружить его лучше, чем было вооружено войско бухарского эмира, считавшееся первым в Средней Азии. Более семидесяти тысяч сипаев и сарбазов получили одинаковую одежду и оружие за счет ходжи. Кроме того, образовалось пестрое ополчение из дервишей, курильщиков гашиша, игроков и прочего отребья. Всех кашгарских ремесленников заставили изготовлять оружие.

Тирания Валихана-тюря принимала все более жестокие и извращенные формы. Он приказал воздвигнуть на берегу Кызыла пирамиду из отрубленных голов. Когда кашгарский мастер-оружейник принес ему новые сабли, Валихан-тюря подозвал сына оружейника, одним взмахом отрубил мальчику голову и с удовлетворением произнес: «Да, отличная сабля». В другой раз, устроив у себя пир для почетнейших кашгарцев, Валихан-тюря вдруг вызвал палача. Гости замерли от страха: чья же голова полетит сейчас с плеч? Ходжа указал палачу на одного из музыкантов. Тот, оказывается, позволил себе зевнуть при ходже.

Возможно, Валихан-тюря был психически ненормален. Но он мог быть и вполне нормальным, обыкновенным ходжой, все предки его были ходжами, обладали и теократической и политической властью, ни один простой смертный не смел поднять против них оружие, а они делали с простыми смертными все, что нм заблагорассудится.

Веселый торговый город Кашгар оцепенел от ужаса. По требованию ходжи все горожане обязаны были посещать мечети — раньше здесь такие строгости не соблюдались. Женщин заставили закрыть лицо по мусульманскому обычаю. Страх охватил и приближенных Валихана-тюря. Каждый час любой из них мог лишиться головы.

Такова была жизнь в знаменитом торговом городе Кашгаре, когда летним днем туда явился европеец в азиатской одежде, голубоглазый и светловолосый немецкий географ Адольф Шлагинтвейт. Он вез с собой много дорогих тканей, оружие, часы, зрительные трубы. Путешественника сопровождал опытный проводник-индус, который предупредил, что в Кашгар идти опасно. Но Шлагинтвейт не внял советам своего проводника. В Кашгаре Шлагинтвейт приобрел несколько дорогих кашмирских шалей, чтобы преподнести их Валихану-тюря, который формировал не только огромную армию, но и огромный гарем. На беду европейца, Валихан-тюря в тот день до одури накурился гашиша.

— Откуда идешь? — спросил ходжа. — Куда идешь и зачем?

Европеец ответствовал, что идет из Бомбея в Коканд с письмом от англичан к Худояр-хану. Ходжа требовательно протянул руку:

— Давай бумаги.

Шлагинтвейт с достоинством заявил, что может отдать письма только тому, кому они посланы. В тот же день беловолосая голова взлетела на вершину жуткой пирамиды.