Валиханов

Благодарить за спасение следовало аксакала Насреддина-датху. Он дал амбаню письменное поручительство за всех, кто пришел с его старым другом Мусабаем.

Переводчик амбаня, тощий кашгарец, путался, переводя Мусабаю вопросы старого мандарина. Караванбаши сказал, что много раз ездил в Кульджу и умеет говорить по-китайски. Амбань долго расспрашивал Мусабая, какой дорогой ехали, какие товары привезли, и велел принести все товары сегодня же во дворец хакимбека.

Вышли, не помня себя от счастья, поскакали на свое подворье, впервые за все дни в Кашгаре поели с аппетитом и поспешили с товарами во дворец хакимбека.

Хакимбек и беки жили в особом городке за высокой стеной. Въехав в большие ворота, увидели направо мечеть, а налево башню, где помещались музыканты с длинными медными трубами и китайскими флейтами. Они услаждали слух хакимбека и беков — было время обеда. Вторые ворота оказались поменьше, возле них стояла караульная будка, в ней сидели солдаты, на степе будки висели ружья, сабли и дубины. Во втором дворе под присмотром двух писарей томились люди, пришедшие с просьбами к хакимбеку. Третьи ворота оказались совсем маленькими, ярко раскрашенными. За ними открылся дворик с дворцом посередке, выстроенным в китайском вкусе, с небольшой мечетью и домами беков.

Купцов ввели во дворец, в темную большую комнату без окон, освещенную только через двери, ведущие в другие покои.

— Ждите, пока не позовут.

Сидевший в зале молодой чиновник усердно читал книгу, не обращая на них никакого внимания. Мимо провели хихикающих красоток, где-то внутри заиграла музыка, зазвенели бубны.

— Нас скоро позовут? — спросил Чокан молодого чиновника.

Тог засмеялся. Глупый вопрос. Князь имеет обыкновение веселиться до утра.

— А нам что делать?

— Вам? Ждать, пока не позовут!

Из покоев стали появляться вдрызг пьяные шишконосны. Во дворе один мандарин свалился с лошади, слуги его подняли и положили в колымагу. Все эго, видимо, было в порядке вещей.

Когда купцов выгнали из дворца, так и не посмотрев товар, они пошли прямиком к аксакалу.

— Мы совершенно сошли с ума! — жаловался Мусабай. — В Кашгаре беков больше, чем у меня волос на голове.

— С сегодняшнего дня не ходите ни к одной из этих свиней! — вскипел Насреддин-датха. — А если кто-нибудь осмелится вам что-нибудь сказать, я при помощи аллаха оскверню дочь его и сделаю смятение не хуже Валихана-тюря! — Датха говорил не столько для купцов, сколько для сопровождавшего их соглядатая.

Очень уверенно и даже нагло держался Насреддин-датха. У Чокана потом не раз будет возможность убедиться, что аксакалы, назначаемые кокандским ханом в Кашгар, Яркенд, Хотап и другие торговые города Восточного Туркестана, обладают большой властью. Аксакалу подчинялись все иностранцы, проживающие в городе. Все купцы — индусы, персы, афганцы, армяне, бухарские евреи, татары, а также живущий в Кашгаре русский купец — беглый сибирский казак, никаких подробностей о котором Чокан в своих записках не сообщает.

Аксакалы собирали подать с товаров, привозимых иностранцами (по кокандским правилам: 740 часть с мусульман, 720 с христиан). Собирали подать с хлебных полей и хлопковых плантаций. От киргизов брали по 1 барану с 40 голов. Главный аксакал сидел в Кашгаре и имел свою полицию, своего сборщика зякета, маклера, казначея, своих судей, приставов и сипаев. В сущности, он находился на положении отдельного губернатора. Местному правителю — хакимбеку — аксакал не подчинялся. Хакимбек правил только кашгарцами.

…Поблагодарив аллаха за счастливое избавление, Мусабай записал в памятную книжку длинный счет товарам, данным в городе Кашгаре 7 октября 1858 года главному начальнику Насреддину-датхе на сумму 130 рублей. И сделал помету: «добровольно в подарок».

Чокан вынес из этой жуткой шестидневной канители самые яркие впечатления о политическом устройстве Восточного Туркестана. Простому кашгарцу — земледельцу и ремесленнику — система управления западным краем Поднебесной империи представлялась в образе двухголового чудовища. Одна пасть — китайские правители, другая — местное чиновничество. Поднебесная империя держала в каждом значительном городе свой гарнизон, а в приграничных крепостях стояли китайские пикеты, однако делами внутреннего управления китайские власти во главе с хебе-амбанем не занимались — только раздавали должности туземным бекам, превратив это в неиссякаемый источник доходов. Хакимбеки — правители городов, ишкаги — их помощники и другие местные чипы имели шарики различных степеней, смотрели в рот китайскому начальству и в день нового года по китайскому календарю являлись совершать обязательные для них поклоны изображению богдыхана. Главной заботой туземных беков был сбор податей, отправляемых богдыхану, а также податей в пользу местной власти. К этим непомерным налогам прибавлялись незаконные поборы, которыми беки делились с китайскими мандаринами.