Валиханов

Получив возможность обосноваться в Кашгаре, Алим-бай вступил в полагающийся купцу временный брак. В его кашгарском дневнике об этом сказано крайне скупо: «Чтобы не выходить из общего порядка и по настоянию наших знакомых, мы должны были также подчиниться этому обычаю». Существует литературная легенда, будто от чаукен Валиханов узнал все подробности гибели Шлагинтвейта. Но это вряд ли соответствует истине. В Кашгаре Чокан вскоре получил возможность сблизиться с самим Нормухаммедом-датхой, участником мятежа Валихана-тюря. Вот уж кто мог порассказать о казни белокурого фрянга!..

Еще одна нерасшифрованная подробность кашгарской жизни Валиханова — встреча мнимого Алимбая с тамошними родственниками. О них в дневнике сказано мимоходом.

Уяснив себе, что в Кашгаре относительное спокойствие бывает редко и кратковременно, а новое восстание вот-вот, по слухам, вспыхнет, Чокан решил воспользоваться мирной обстановкой и съездить в Яркенд. Семипалатинский купец бухарец Мурзамухсин Мурсагитов согласился повезти на продажу в Яркенд немного юфти, выделанной по русскому способу на чистом дегте. Мурзамухсин знал, кто такой Чокан.

Они взяли у аксакала Насреддина-датхи билеты и отправились в путь. С ними ехали четверо кашгарских бухарцев, не раз бывавших в Яркенде.

— Там каждый день собирается вечерний базар на главной площади, — рассказывали Чокану спутники. — Сам город куда больше Кашгара, а крепостные стены в три раза выше кашгарских. В крепости четверо ворот. В квартале Сокакуль ткут шелка, в квартале Насходжа-кули торгуют рисом и мясом. В квартале Курколь живут кашмирцы, их в Яркенде много, и они имеют своего аксакала. Бадахшанцев тоже много, и у них свой старшина. На базаре есть китайские харчевни и индусские лавки…

На другой день к полудню путники добрались до Янысара. Здесь Чокан провел несколько дней в обществе анджанских купцов, с которыми познакомился в Кашгаре, когда задавал всему купечеству пышные пиры. Теперь они устраивали ему обеды, угощали янысарским гашишем, который считается лучшим во всей Средней Азии.

За Янысаром дорога бежала цветущим оазисом, мимо селений, рощ, полей, изрезанных арыками. Спутники рассказывали Чокану, что дальше начнется каменистая степь и что там, на восток от станции Кызыл, находится священное для всех мусульман место — Кумшайдан, где, по преданию, происходило сражение за веру и где на могиле предводителя правоверных Арсланхана-гази стоит молельня, ее посещает каждый едущий из Кашгара в Яркенд и из Яркенда в Кашгар.

Но ни станции Кызыл, ни священной могилы Чокану в тот раз не привелось достичь. На первой ночевке за Янысаром их нагнал нарочный от Мусабая с письмом. Мусабай сообщал, что в Кашгар поступили известия о перевороте в Коканде. Худояр-хан свергнут с престола своим братом Малля-беком с помощью киргизов и кипчаков. Ожидается ханталау[89] и не исключено, что опять взбунтуется Валихан-тюря.

Чокан и бухарцы тотчас повернули коней в Кашгар[90].

В Кашгаре Чокан застал смятение. К аксакалу Насреддину-датхе явились одновременно посланцы и от Худояр-хана, и от Малля-бека. И тот и другой требовали немедленно выслать весь собранный зякет. Кому же послать? Как ни был опытен аксакал, но тут растерялся.

В день, когда пришло официальное сообщение о водворении на ханство Малля-бека, Насреддин-датха был конченый человек. Никто из кокандцев его знать не знал. Приехали доверенные нового аксакала Нормухаммеда-датхи, взяли Насреддина-датху под стражу, конфисковали все его имущество, а у Мусабая затребовали список подарков, преподнесенных им своему спасителю. Список Мусабай составил, утаив две вещицы — часы и пистолет, подаренные Хусамеддину. Пожалел несчастного молодого человека. Вчера каждый старался угостить сына аксакала, а сегодня он ходил голодный, без единого пула в кармане. Зато все угощали и улещивали незаметного прежде человечка, который оказался родственником нового аксакала. Этого человечка звали Сулейманкул. Чокан, по счастью, близко сошелся с ним до его неожиданного возвышения, несколько раз устраивал пирушки специально для Сулейманкула. Чокана интересовали подробности мятежа Валихана-тюря, а Сулейманкул был ярым приверженцем ходжи и даже отсидел за это в темнице. Теперь у Чокана вроде бы имелась заручка перед новым аксакалом, но надежная ли?

Из-за кокандского дворцового переворота Чокан и его спутники вновь очутились на краю пропасти. Их судьба целиком зависела от Нормухаммеда-датхи, который полтора года назад, будучи кашгарским аксакалом, приветствовал в Кашгаре ходжу Валихана-тюря, получил от ходжи звание минбаши, затем попал в немилость, сидел в тюрьме, был приговорен ходжой к смертной казни, но остался в живых. Личность, как видно, незаурядная. Уже успел переметнуться к Малля-беку и вновь едет в Кашгар. Не для того ли, чтобы опять приветствовать здесь ходжу?