Валерий Еремеев

“Не отдам!” И вот Саныч выскочил на крышу. Всё, хана! Бежать больше некуда. Мухтар был уже тут. Оскалив страшные клыки, медленно двигался он на Саныча, злобно при этом рыча. А тот вдруг оказался у самого края крыши. Глянул вниз. Голова закружилась, внутри всё упало. Мухтар, гав-кнув бультерьеровой пастью, прыгнул на Саныча. – А-а-а! – подскочил Саныч на кровати. Ноги прон-зила острая боль, очередным гвоздём забитая в мозг. Тяжело дыша, он вытер ладонью мокрый лоб. Одежда мерзко липла к потному телу и при этом его бил озноб. Он забрался под плед, накрывавший постель. По телевизору, конечно же, шёл сериал про Мухтара. “От этого фильма и на трезвую голову свихнуться можно”. Саныч понял, что так дело не пойдёт. Так он не поспит. А сил совсем нет. Надо просто напиться и вырубиться. Он поднялся и, взяв бутылку, стал теперь уж пить из горла, переключая каналы телевизора. В голове прояснилось. Он даже закурил. Пока такие бодряки, Саныч решил заныр-нуть в ванну, смыть вонючий пот. Умиротворяюще журчала вода. Тело прогревало до ко-стей. Пар замутил зеркало над умывальником. – Зачем вы нас бомбили? – раздался женский голос. Саныч резко открыл глаза. Оказалось, он опять вы-рубился, разомлев в горячей воде. Сразу вспомнилось, как много людей умерло вот так, с бодунища в ванной. Он пе-рекрыл краны и выдернул пробку, спуская воду. “Подыматься из ванной осторожно, чтобы голова не закружилась”. Саныч натянул чистые спортивные штаны и футбол-ку. На кухне взял вторую бутылку. “Напиться и забыться”. На кухонном столике наткнулся на пакетик с сушёны-ми кальмарами. “Идеальная закуска – солёное к сладкому аперитиву”.

Саныч прошёл в комнату и включил свет. “На фиг надо в темноте сидеть!”Выпив полбутылки, он уже с усмешкой думал о недав-них бредовых кошмарах. “Кошмар за собственные деньги. Столько бабок ис-тратил, чтоб перепугать себя до смерти. Ад для идиота”. Саныч засунул в рот ломтик будто резинового кальма-ра, долго жевал его и, запив из бутылки, выдохнул: – Красота. “Хоть бы одна сволочь завтра в гости зашла, а то у меня точно крышняк съедет в четырёх стенах”. Он допил бутылку и выпил из новой с четверть. И всё же оставил на опохмелку. Убавил звук телевизора и, зава-лившись в кровать, теперь уже уснул по-настоящему. Ему снилась всякая галиматья, но на этот раз он не подрывался ошалело. Проспал часов шесть. И, просыпаясь, почувство-вал, что ему, конечно же, хреново. Но на кухне ещё оста-вался аперитив, который предстояло растянуть на сутки. Похмелившись двумя стопками, Саныч даже поза-втракал остатками гречки. К вечеру, когда аперитива осталось на пару стопок, началось продолжение кошмара за свои деньги. Его вновь рубило, глаза закрывались. Саныч держался, что было сил. Ходил кругами по комнате. Стены и потолок давили. Ноги болели, голова кружилась. Шатаясь, он волочился бле-вать в туалет. Его выворачивало уже лишь водой и желчью. Саныч умывался, отсмаркивался, трясясь всем телом. За-глядывал в зеркало, пытаясь рассмотреть свои глаза. Вос-палённые, красные, безумные, испуганные. Но ничего различить не мог. В конце концов, он разом прикончил остатки бутылки. “Всё, финиш. Операция “Аперитив” провалилась”. Полегчало на пару часиков. Затем стало рубить всё сильней. Но пока он бодрствовал, удавалось кое-как кон-тролировать мозг. Отгонять навязчиво крутящуюся по кру-гу ахинею.

“Сколько будет литр пива, литр пива, литр пива? Сколько будет литр водки, литр водки, литр водки? Сколь-ко будет литр пива?.. Тфу ты! Бред! Я нормальный. Вон кровать. Вон телевизор. Я контролирую ситуацию. Надо проблеваться и полегчает”. Но было уже совсем нечем блевать. Тогда Саныч вы-дул из чайника на кухне с литр воды. “Сколько будет литр воды, литр воды…” Словно в голову забрался враг и, пытаясь свести с ума, нашёптывает эту бредятину. “Тьфу ты! Бред! Я нормален. Я силён. Меня хрен с ума сведёшь. Минут через пять можно идти блевать. И тогда станет легче. Надо прочистить желудок. А когда я отойду – пойду на обследование. Не всё потеряно. Зрение восста-новится. Глаза в порядке – врач сказал. Всё дело в мозгу. А мозг развивается до сорока пяти лет. Я смогу. Я преодолею. Я выберусь. Я буду вновь хорошо видеть. Лучше прежнего. Как орёл. Большой орёл. Я буду видеть сусликов с высоты. Они такие мелкие, шустрые. А я их вижу… Тьфу ты! Бред! Надо поблевать”. Саныч проблевался, и ему действительно стало легче. Бороться со сном больше не было сил. И он решился. Тем более что, похоже, действительно полегчало. Оставив теле-визор неразборчиво шептать, забрался под одеяло, не раз-деваясь, и тут же уснул.8.Саныч проснулся, почувствовав, что за ним наблюда-ют. По спине пробежал холодок. Оторвав лицо от подуш-ки, он обернулся. У кровати стояла Кристина, тепло ему улыбаясь. Комната освещалась только экраном телевизо-ра. Мебель виделась лишь призрачными контурами. А вот Кристину Саныч видел чётко и ясно. – Здравствуй, дорогой, – проговорила она. – Здравствуй, ты как здесь? – Саныч сел на кровати. – Замечательный ты нам Новый Год устроил.