Читаем Валентин Пикуль полностью

Мнение Пикуля о Е. Р. Дашковой было отлично от принятого, которого придерживалась и Г. Н. Моисеева, но спорить и что-то доказывать он не стал. Что сделал, то и пометил на полях: «Дашкову убрать». А на словах свои действия прокомментировал так: «Уберём! Пусть останется для истории. Время рассудит — кто прав».

«Уберём!» — Пикуль не отступал, он уступал времени и ситуации. Но даже отступить — ещё не значит сдаться.

На тридцати страницах рецензии Ю. Лимонова также было много дельных замечаний, учтённых автором. Так, по рекомендации рецензента Валентин Пикуль расширил тему восстания Пугачёва, сократил материал по разделу Польши, который мог вызвать, по словам осторожных людей, «нежелательные международные нюансы».

Кстати, писатель, несмотря на обилие материала, не стал подробно раскрывать образ Пугачёва, видевшегося ему далеко не таким, с которым познакомился в школе. Боясь быть непонятым и сознавая несвоевременность и потому безнадёжность попытки сломать стереотип «народного героя», Пикуль не стал «дразнить гусей». А не для публикации говорил:

— Ещё неизвестно, куда привёл бы этот бандит и убийца крестьянский люд, осатаневший от воли и осчастливленный разбойничьими подачками.

Окончательные выводы рецензентов несли приблизительно одинаковую смысловую нагрузку:

«Талантливая и патриотическая книга Валентина Пикуля не должна иметь неряшливостей ни в содержании, ни в литературном стиле. Новый исторический роман Валентина Пикуля “Фаворит” после научного редактирования может быть рекомендован к печати» (Г. Моисеева).

«Первое и основное заключение по всей рукописи — она читабельна. Роман интересен, насыщен фактическим материалом, основные оценки правильны… Сделано всё это В. Пикулем ненавязчиво, без излишней патетики, но конкретно и ярко. Думается, что эта главная заслуга автора. Но есть и недостатки. Они отмечены в рецензии… Они легко устранимы. При условии учёта замечаний редактора и рецензента роман может быть издан» (Ю. Лимонов).

Были ещё и отзывы. Но чтобы не утомлять читателя, приведу лишь одну запомнившуюся мне фразу из отзыва А. В. Гу-лыги: «Пикуль смывает недобросовестные подмалёвки, нанесённые антипатриотической рукой на портреты русской императрицы Екатерины, её соратников и приближённых».

Повторюсь, отдавая дань мужественным людям, которые, не имея никакой личной корысти, заботясь только о русской исторической литературе, своей принципиальной гражданской позицией открыли шлагбаум для встречи пи-кулевского «Фаворита» с читателями.

Вышеназванные рецензии не препятствовали выпуску книги, но издательство хотело иметь ещё и заключение кафедры — научного коллектива профессиональных историков.

Поступление такого документа задерживалось, и в университет отправился представитель издательства. Оказалось, что заведующий кафедрой болен, хотя сам уже ознакомился с рукописью и письменно изложил свои замечания, в общем и целом одобрив роман.

Профессор, руководивший кафедрой в отсутствие заведующего, решил провести заседание. Попытаться получить положительный отзыв на уже имевший рецензентское «добро» роман «Фаворит» было поступком почти дерзким, требующим виртуозной изобретательности, прежде всего потому, что большинство коллег рукопись книги… не читали.

Можно было бы отложить рассмотрение вопроса на полгода, год. Все бы ознакомились. А Пикуль и читатели — они бы подождали. Безропотно.

Но заседание кафедры состоялось.

Вопрос был поставлен приблизительно так (пишу «приблизительно», поскольку не была свидетелем и очевидцем происходящего):

— Есть ли у кого сомнения в научной компетенции заведующего кафедрой и можно ли доверять его мнению?

Коллег, сомневающихся в компетенции крупного учёного, не было, доверие — единодушное.

— Тогда давайте своими подписями подтвердим солидарность с мнением нашего руководителя о книге Валентина Пикуля «Фаворит», — предложил ведущий заседание.

Пробежав глазами заключение, написанное заведующим кафедрой, присутствующие поставили свои подписи.

Так «Фаворит» сделал ещё один важный шаг на пути «в люди».

Три недели — в меру сил, я помогала Валентину в его работе по доработке рукописи и её сокращению — он правил на двух экземплярах рукописи, я переносила правку на две другие страницы рукописи. Уточняла замечания рецензентов и находила нужные места. Пикуль правил. В дальнейшем он дописал сцену отравления Потёмкина, а я подсчитала сокращения, чтобы точно уложиться в обусловленный договором листаж.

29 ноября 1982 года наша ленинградская студентка-экспедитор повезла сокращённую и доработанную рукопись в издательство.

Обращаясь не столько к Марине, сколько к своему «Фавориту», Валентин Саввич пожелал на дорогу: «С Богом! В добрый путь».

<p><emphasis>Глава шестая. </emphasis>Творческая лаборатория писателя </p><p>Его библиотека</p>

Чтобы в полной мере оценить Валентина Пикуля как творческую личность, следует ознакомиться с библиотекой и другими «боезапасами» литературного арсенала писателя: коллекцией или галереей русского портрета, портретной картотекой, картотекой исторических лиц.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии